Коллектив Авторов: Цифровой журнал «Компьютерра» № 133

Опубликовано07 августа 2012 года

Если бы голубоглазый демон вдруг взял да и предложил мне: «Выбирай! Хочешь — станешь олимпийским чемпионом, хочешь – нобелевским лауреатом. Если в этой жизни не складывается, биография не позволяет – организуем в параллельной. Всё честь по чести, без примечаний невидимым шрифтом», — я бы долго не раздумывал. В силу равноудалённости от обеих наград я, смею думать, человек беспристрастный. Изведал цену многому. И потому сразу же, без трёх минут на раздумья и совет с женой, выбрал бы олимпийское золото.

Отчего ж так? По деньгам, будем считать, награды равны, да и что деньги, стыдно даже упоминать про деньги. Любой чиновник чуть выше среднего за год собирает больше (я написал «собирает» и прошу обойтись без расширительных толкований). По славе равнять тоже смысла нет. Кто из мужчин стал олимпийским чемпионом Пекинской олимпиады в беге на три тысячи метров с препятствиями (именно эту медаль я бы выбрал у демона)?

А кто стал нобелевским лауреатом по литературе две тысячи восьмого года? Напомню: Бримин Кипрон Кипруто и Жан-Мари Гюстав Леклезио. А теперь честно, без подглядывания в электронных справочниках, ответьте: кто бегун, а кто писатель? И если о бегуне провинциалу позволительно и не знать, на стадионах Великой Гвазды он появляется редко, до сегодняшнего дня и вовсе ни разу, то вот писателя мы, люди самые когда-то читающие, до сих пор вспоминающие о великой роли, предуготовленной русской интеллигенции в мировой битве Добра и Зла (я – обычно после пятой рюмки, правда, последние годы ограничиваюсь тремя, и то с поводами туго), должны знать если не в лицо, то по книгам. У кого что на полках есть? Нобелевского лауреата по литературе? Две тысячи восьмого года? Только правду, одну правду!

То-то.

То есть обольщаться насчет значимости, ценности для потомков и прочую мраморную слизь не буду.

Почему же тогда олимпийская медаль?

А потому, что на виду у всех получена. И правила, как её получить, ясны и понятны. По крайней мере, теоретически. Пробежал быстрее всех – чемпион. Прыгнул выше всех – чемпион. Одолел всех на ринге – чемпион. Всё наглядно, всё неоспоримо. Правда, в век всеобщего соблюдения права троллей на кормление непременно найдутся сторонники того, что медаль неправильная: одного соперника-де дисквалифицировали, другой просто заболел, а у судьи секундомер подкупленный, но троллей я вынесу за скобки. О них в другой раз: теперь, после Норвегии, я по троллям специалист и хочу поведать о них нечто нетривиальное. Но потом.

А вот лауреат в области литературы… Тут убедить человека, что премия вручена достойнейшему, куда сложнее. Думаю, даже невозможно в принципе. Разве что прямо сказать, что Нобелевская премия есть не оценка достижения, а просто подарок: кого люблю, тому дарю. Действительно, разве Алданов, Набоков или Толстой (хотите – Лев Николаевич, хотите – Алексей Николаевич) уступают в литературном отношении, к примеру, Бунину или Солженицыну? Специально беру писателей, которых можно читать без перевода.

А физика, химия... Где уж понять, кто есть кто? Добро ещё, если исследование нашло прикладное применение, как пенициллин, а если речь идёт о теории рулеточной вселенной? О признании обвиняемого, как царицы доказательств? За признание не Нобелевскую премию давали, но тоже изрядно. Не буду касаться того, что формула известна давно, а Вышинский ею лишь руководствовался, и то на практике, в теории же отрицал. Важнее другое: почему «признание» – королева? «Признание» – слово среднего рода!

И потому сетовать на то, что футбол собирает большую телеаудиторию, нежели школьные олимпиады по математике, вряд ли уместно. Обывателю достаточно просто сообразить, кто лучше играет в футбол. Кто больше голов забил, тот и лучше. А с математикой иначе. И понятно, почему такой нелюбовью пользуется счет «ноль-ноль». Действительно, определи, кто лучше!

А очень хочется определять. Подсчитывать. Взвешивать. Первые полетели в космос – молодцы! Наш сорок витков вокруг планеты совершил, американец двадцать пять – наш лучше. Американцы до Луны долетели и вернулись, а мы… Да, это уже не то…

С тех пор, как сравнивать в космосе нам стало нечего, интерес к пилотируемой космонавтике резко упал. Ну, летают, кружатся десятилетиями, а толку? Чем-то это даже стало напоминать мавзолей Ленина: мол, великий эксперимент идёт, очень великий, но никто не говорит, в чём смысл эксперимента.