И тут Содди, увидевший и объяснивший превращения элементов, обращается к науке алхимии. Скажем, Уроборос — грызущий себя за хвост змей, для нас, выросших после «Кибернетики» Винера, представляющийся архетипом обратных связей, явился ему как символ преобразования материи в энергию и наоборот.
"Многие из древних саг, которые дошли до нас от седой старины, настолько вкоренились в наше сознание, что мы привыкли рассматривать их такими же старыми, как и сам род человеческий. Но невольно является искушение задать себе вопрос, можно ли считать только делом случая, что многие из этих сказаний так хорошо подходят к новым взглядам нашей науки, и нельзя ли это считать указанием на существование неизвестных и не подозреваемых нами цивилизаций, от которых исчезли все следы? Интересно, например, вспомнить замечательное поверье о «философском камне» — старой и общераспространенной легенде, происхождение которой теряется в глубине прошлых времён, доступных нашему исследованию. Философскому камню приписывалась не только способность превращать металлы, но и действовать как жизненный эликсир. Каково бы ни было происхождение этого на первый взгляд лишённого смысла поверия, но оно есть точное аллегорическое выражение того взгляда, который мы теперь защищаем. Не надо особого полёта фантазии, чтобы в энергии видеть источник физической жизни вселенной, а ключ к первоисточникам энергии, как мы в настоящее время знаем, даёт превращение элементов".
"Раса, которая могла превращать элементы, не нуждалась в том, чтобы в поте лица добывать свой хлеб. Если судить по тому, чего наши инженеры могут достигать при помощи подвластных им, ограниченных запасов энергии, то можно думать, что такая раса могла оживить бесплодный континент, расплавить замёрзший полюс и весь мир превратить в ликующий сад Эдема. Может быть, эти расы могли исследовать внешние области пространства и переселяться в более удобные миры точно так же, как мы переселяемся на более удобные континенты.
Одно только можно сказать с уверенностью: такое человечество должно было бы иметь короткое существование. Один неверный шаг мог переменить роль человека в природе, сделав его слугой из господина, и последствия были бы непоправимы: весь мир должен был бы снова познать неограниченную власть природы и вновь начать свой трудный путь среди времён. Может быть, сказание о «падении человека» и есть отголосок такого былого бедствия?"
Обратим внимание на следующие слова Содди: «Одно только можно сказать с уверенностью: такое человечество должно было бы иметь короткое существование». Задолго до того, как сформировалась теория автоматического управления; до того как инженеров на линейном ТАРе начали учить запасам устойчивости по фазе и амплитуде, великий физик обратил внимание на противоречие между эффективностью и устойчивостью. Группки гоминид, рассеянные по Африке и Евразии, были нищими и бедными. Но — в целом — они были устойчивы. Кто-то вымирал, и их было большинство. Немногие протаскивали свой код наследственности и культурное наследие в будущее и, размножаясь, как автоматы фон Неймана, заполняли собой экологическую нишу.
Ядерная война начала 70-х — СССР примерно тогда сравнялся с США по ядерной мощи — с ненулевой вероятностью прикончила бы человечество в целом. Добравшись и до тех, кто укрылся в высокотехнологических бункерах, и до тех, кто бродит в джунглях Новой Гвинеи (хотя доводилось встречать высокопоставленных специалистов Гражданской обороны, считавших «ядерную зиму» выдумкой Сагана). Доктор же Оппенгеймер после испытательного ядерного взрыва процитировал «Бхагавад-Гиту»: «Я становлюсь смертью, разрушительницей миров...»
Нынешняя информационная цивилизация крайне уязвима. С одной стороны, она представляет изумительные возможности. Можно за минуты вытащить в планшет PDF первого английского издания книги Содди. Можно в процессе написания статьи узнать о существовании русского перевода и найти его, правда, по частям (копирайтные игры, похоже, или автор в России забыт).
С другой стороны, прошлогодние дожди в Таиланде до сих пор оказывают влияние на компьютерный рынок — двухтерабайтники ниже трёх тысяч не падают, а до потопа были по две с половиной... А это — частный случай в далёкой стране. Какие же последствия будет иметь глобальный сбой информационных систем — учитывая, что информацию из бумажных книг черпают лишь редкие оригиналы? Не только будет не перечитать старую колонку «Компьютерры» — прежде всего подвиснет вся логистика, стоящая на невидимом, но крайне важном фундаменте ИТ-технологий; ассортимент ближайшего супермаркета сначала перекосится, а потом обнулится... Без всякой ядерной войны!
Читать дальше
