Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 179

Итак, реформа РАН. О том, что РАН нуждается в преобразованиях, в последнее время не говорил только ленивый. Проблемы действительно очевидны. Старение сотрудников, провал в самом ценном возрастном диапазоне от 30 до 50 лет, невозрастающая публикационная активность, разорванная связь с обществом…

Нельзя сказать, что эти проблемы возникли по вине РАН. При желании можно даже сказать, что ни одна из них. Например, возрастная проблема, которую Д. Ливанов назвал «кадровой катастрофой». Я о провале 30-50 знаю очень хорошо, ибо это я и есть. Я пришёл в РАН в 1994 году. Да, нас мало в академии. Да, в то время народ неохотно шёл в науку! Сейчас Д. Ливанов как будто бы укоряет в этом РАН, но, простите, чем конкретно она обусловила низкое желание молодёжи заниматься наукой в «лихие девяностые»?

Дальше, публикационная активность. В последние дни распространилась информация о том, что РАН заняла 193 место в рейтинге журнала Nature . Подчеркну: это рейтинг журнала Nature , а не рейтинг публикаций вообще. По крайней мере, по астрономическим темам Nature публикует почти исключительно экспериментальные статьи, то есть статьи, основанные на наблюдениях. У России есть один космический телескоп и один крупный наземный телескоп. Какая наблюдательная и экспериментальная база, такой и рейтинг.

С другой стороны, если взять не только Nature , но все мировые высокорейтинговые журналы, картина станет лучше, но не намного. Здесь (как мне кажется) действительно играет роль собственная внутренняя пассивность, которую я вижу в некоторых коллегах по академии. Эта пассивность тоже уходит корнями в 1990-е, когда у них сформировалась позиция «чего вы от меня хотите за такую зарплату». Зарплата с тех пор выросла в разы, а позиция осталась. От привычки гордиться самим фактом своего существования нелегко отказаться.

С третьей стороны, зарплата-то выросла, но достаточной для массового привлечения молодёжи в науку так и не стала. Кроме того, рост зарплаты не сопровождался увеличением расходов на материально-техническую базу. Сколько за последние десять лет в России было введено в строй крупных телескопов? Штуки три — со многими оговорками, включая ещё не работающий телескоп МГУ и считая крупным 1,2-метровый телескоп Коуровской обсерватории.

Дальше: низкая научная продуктивность РАН, говорит правительство, связана с архаичной формой управления. Но в последние годы много денег на науку получают другие структуры с другими формами управления. А публикационная активность и у них не зашкаливает. Значит, не в форме управления дело.

Про связи с общественностью упрёк справедлив, писал уже не раз, повторяться не буду. Эту проблему наконец-то начали признавать и в самой академии, правда, пока только на уровне слов. В частности, в постановлении качественной пропаганды тоже нужны немалые средства (и не только финансовые), которых нет.

Так или иначе, основные проблемы понятны, силами одной только РАН они не могут быть решены, и за реформу РАН взялось правительство, преследуя самые благие цели. Цитирую Д. Ливанова: «Сократится средний возраст исследователей, и будут созданы перспективные карьерные треки для молодых людей… Мы планируем серьёзно повысить долю публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах и патентную активность наших изобретателей…»

С этими целями спорить невозможно. К ним обязательно нужно стремиться. Но как? Необходимо устранить главную преграду: избавить академию от выполнения несвойственных ей функций. Почему почтальон Печкин был такой злой? Потому что у него не было велосипеда. Почему учёные РАН мало публикуются в мировых журналах? Потому что у них много сил отнимает управление имуществом. Избавим их от этой обязанности, и всё станет хорошо. Это лейтмотив предлагаемой реформы — по крайней мере, в изложении федеральных каналов.

Здесь и возникает развилка, о которой я писал в начале. Из слов Д. Ливанова и согласных с ним комментариев в СМИ ясно, что имеется в виду снятие обузы конкретно с академиков и членкоров, то есть людей, вклад которых в текущий валовой научный продукт РАН весьма мал, хотя бы в силу их малочисленности. Подавляющее большинство научных сотрудников РАН, создающих этот продукт, в управлении имуществом не задействованы, так что им легче не станет.

Дальше. Д. Ливанов говорит о базовых принципах будущей организации науки: «Развитие адресной поддержки конкурентоспособных научных коллективов, расширение практики конкурсного финансирования исследовательских групп при существенном сокращении доли сметного финансирования организаций». Мысль вполне здравая, но не требующая ликвидации РАН и, кроме того, весьма зависящая от деталей реализации. Она, по-видимому, означает (среди прочего), что институты как физические объекты (отопление, электричество, налоги и пр.) будут существовать за счёт отчислений с грантов (накладных расходов), которые то есть, то нет. Можно ли ставить коммуналку на такую флуктуирующую основу? Повезло в этом году институту с грантами на лаборатории — живёт. Не повезло — сливает воду из отопительной системы и заколачивает окна досками до следующего сезона.