Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 195

Перед нами легендарный король МЛМ — компания «Гербалайф» (NYSE: HLF). Первая стрелка (декабрь 2012 года) — это начало войны, которую объявил «Гербалайфу» Билл Акман (« О том, как поссорились два мана: Ик и Ак»). Билл Акман ни много ни мало открыл коротких позиций HLF более чем на миллиард долларов и обещал уничтожить «Гербалайф» законодательно через конгресс, инициировав слушания по вопросу о преступном ведении бизнеса этой компанией (финансовая пирамида).

В январе отпор Акману дал другой «ман» — Карл Икан, который публично заявил о том, что юный его соплеменник вконец оборзел и заслуживает показательной порки. Икан обещал «зарыть» Акмана и отправился сколачивать бригаду единомышленников (« Иканатор на тропе войны»). Эту бригаду он успешно сколотил к середине апреля и приступил к планомерной скупке акций «Гербалайфа», что называется, на ровном месте (без всяких положительных новостей).

Представьте себе, Карлу Икану афера удалась: неистовый напор покупок длился четыре месяца, и все это время цена HLF росла и росла. Кончилось тем, что Билл Акман не выдержал, сдался и в отчаянии стал ликвидировать свои позиции, ещё больше добавив роста котировкам компании. За счёт искусственно созданного short squeeze. В результате убытки инвестиционного фонда Акмана составили несколько сотен миллионов долларов (а может, и не составили, но это уже совсем другая история :-) ).

И последнее: каким образом Twitter может использовать ситуацию с short squeeze — в том случае, конечно, если она возникнет на ранних этапах торгов IPO? Если инвесторы, разочарованные хронической убыточностью компании, создадут внушительный short interest, а затем Twitter сумеет резко переломить убыточный тренд, скажем, за счёт альтернативных доходов от продажи аналитических данных (а не только рекламы), то у акции будут реальные шансы вознестись к звёздам за счёт выдавливания «коротких» позиций еще красочнее, причём сделать это можно даже красочнее, чем Tesla в мае 2013 года.

К оглавлению

Опубликовано14 октября 2013

Обсуждал-обсуждал я со студентами на семинарах по экологии один пример влияния условий среды на особенности организмов, и этот пример так мне понравился, что я решил изложить его и здесь. А понравился он мне тем, что подводит фундамент под «мораль» — заслуживающие особого обсуждения выводы общего характера. В эту колонку «мораль» не поместится, и я планирую поговорить о ней в следующий раз. А сама по себе обсуждаемая проблема очень проста: почему кожа коренных африканцев темнее, чем кожа коренных европейцев? Если этот вопрос кажется слишком примитивным, можно добавить ещё одну деталь: почему кожа коренных жителей Центральной Америки тёмная, но более светлая, чем у коренных африканцев?

Понятно, что вопрос «почему» допускает ответы разной основательности. Например, можно сказать, что у африканцев кожа темнее, потому что в ней синтезируется значительно больше меланина (коричневого пигмента), чем у европейцев. Правильное объяснение? Правильное, но не приводящее к окончательной ясности. А почему у них синтезируется больше меланина? Потому что у них иная активность меланокортинового рецептора первого типа (белка, который в ответ на гормональный сигнал запускает синтез пигмента в клетках кожи). А почему у разных людей эта активность разная? Потому что это предопределено их генетическими особенностями. А почему для них характерны именно такие гены? Традиционный ответ — вследствие приспособления к условиям среды. Как могли развиться такие приспособления? Некие факторы среды должны были обусловить отбор, способствующий проявлению того признака, который мы наблюдаем.

Когда шёл этот отбор — сейчас или в нашем эволюционном прошлом? Конечно, в прошлом. Результаты отбора всегда когда-то анахроничны. Свойства организмов обуславливается их эволюционной историей; нынешний отбор станет объяснением того, что проявится в будущем. Естественно, когда вид существует в стабильной среде, и характер отбора остаётся неизменным: нынешний отбор оказывается таким же, как и тот, что действовал . Но никакой вид не может похвастаться такой скоростью изменений образа жизни, как наш. Наши врожденные особенности объясняются тем образом жизни, который вели разрозненные племена охотников-собирателей, наших очень далеких предков. Более или менее значительные коррективы в эту «охотничье-собирательскую» основу успели внести разве что прокатывавшиеся по более цивилизованному человечеству эпидемии инфекционных болезней…