Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 198

Кто приютил беглого американца в своей корпоративной обители, неизвестно. «Яндекс» и Mail.Ru Group от него отреклись, и даже основатель «ВКонтакте» дал отрицательный ответ на вопрос, не у него ли работает Эдвард. Впрочем, ничего удивительного: «ВК» хоть и считалась самым вероятным местом трудоустройства, самим Сноуденом наверняка всерьёз даже не рассматривалась. Человеку, за которым гоняется полпланеты и который лелеет надежду вернуться на родину или хотя бы в цивилизованную Европу, ни к чему добавлять к списку своих прегрешений ещё и работу на интернет-компанию, включённую в число крупнейших мировых нарушителей копирайта.

А вернуться он надеется. На днях в Москве Эдвард встретился с Гансом-Кристианом Стрёбелем — убелённым сединами германским политиком, которому передал пару открытых писем, в том числе с предложением о сотрудничестве, и ясно дал понять, что не прочь переселиться в Германию при условии предоставления последней гарантий судебной неприкосновенности за совершённое в Штатах. Ведь в России у Эдварда только временный, действующий до следующего июня паспорт, который, кроме того, будет немедленно аннулирован в случае его выезда за рубеж. Если же германские парламентарии пожелают услышать его свидетельские показания, выехать Сноудену придётся.

Одно из писем (« Манифест мира») опубликовано газетой Der Spiegel, другоеобнародовано лично Стрёбелем. Адресаты в обоих случаях отсутствуют, но в первом этого и не требуется («Манифест» — фактически интернациональное воззвание к гражданам, призыв к борьбе против Системы, попирающей их права и свободы), а во втором легко угадать власти Германии. Обобщая, смысл обеих посланий и частного разговора со Стрёбелем можно свести к следующему: Сноуден по-прежнему считает, что предание огласке фактов нарушения спецслужбами гражданских прав не может считаться преступлением или по крайней мере не должно трактоваться как преступление уголовное, и готов предстать перед бундестагом лично, если ему пообещают иммунитет от судебного преследования.

Германия, раньше официально отвергавшая возможность контактов с беглым американцем, теперь поворачивается к нему лицом. Если помните, германские власти отказали Сноудену в предоставлении политического убежища, мотивируя отказ тем, что просящий должен лично посетить страну и подать прошение. Но льющийся вот уже полгода поток компрометирующих материалов вбил клин между Германией и США. В середине ноября бундестагом (часть германского парламента) запланировано разбирательство истории с прослушкой АНБ телефона Ангелы Меркель, а уже сейчас среди немцев сформировалась заметная коалиция сторонников Сноудена. На прошлой неделе полсотни авторитетных личностей, от политиков и правозащитников до предпринимателей, литераторов и спортсменов, поставили подписи под газетной статьёй, суть которой в том, что Эдвард оказал миру услугу, а сейчас наш черёд помочь ему.

Поскольку Стрёбель дал понять, что при желании Эдварда пойти на контакт с немецкими законодателями возможность контакта изыщут, можно считать вопрос о скором переезде новоиспечённого россиянина вчерне решённым. Всё встаёт на свои места: активист-правозащитник будет принят цивилизованным государством, где он получит легальную возможность продолжить свою деятельность.

Но тут мы возвращаемся к неприятному вопросу о том, как трактовать поступок Эдварда Сноудена. Сам он считает, что вреда не причинил — напротив, принёс новое общественное знание о тотальной слежке, мешающей построению открытого общества, и заставил это самое общество требовать надзора за надзирателями, политических реформ, новых законов. В странах с сильной идеологией, навязываемым сверху патриотическим чувством подобные поползновения в сторону правительственной машины, попытка поставить права и интересы индивида выше государственных трактуются как предательство, измена. Речь не только про США: среди россиян тоже достаточно занимающих такую позицию (вспомните хоть Евгения Касперского с его определениями «гадёныш» и «предатель»). Немцы, накушавшиеся идеологии на века вперёд, смотрят на уравнение «гражданин — государство» под другим углом, они разделяют понятия «родина» и «правительство» (да-да, не соглашаться с президентом ещё не значит не любить родину!). Возможно, там Эдвард Сноуден найдёт не только сочувствие, но и понимание.