Уильям Саймон - Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера

Это было явным нарушением условий моего освобождения под надзор. Что если федералы наблюдают за линией отца и прослушивают все эти разговоры?

Необходимо было выяснить, насколько много они знали.

Если вы параноик, это еще не значит, что у вас нет врагов. Как-то раз у меня появилось острое ощущение того, что за мной следят или как минимум прослушивают мои телефонные разговоры.

Это чувство серьезно меня подтачивало. Я тихо паниковал, ожидая звонка от инспектора по условному освобождению, который пригласил бы меня на встречу. Это означало бы, что я снова попаду под стражу и отправлюсь в федеральную тюрьму, а может быть, даже в одиночную камеру. Хуже не придумаешь.

Наш домашний телефон обслуживался центральной телефонной станцией Pacific Bell, расположенной в Калабасасе. Эта станция отвечала за сравнительно небольшую территорию, поэтому, если перехват происходил, то я был самой вероятной его целью. Я позвонил на центральную телефонную станцию, мне ответил оператор. «Привет, – сказал я. – Это Терри Эчли, отдел безопасности. Кажется, у вас завалялось немного нашего оборудования. Нам-то самим контрольного оборудования не хватает, поэтому пару ящиков хотелось бы на всякий случай вернуть. Ты не мог бы пройти по залу и посмотреть, нет ли там нужного мне оборудования?» Оператор распределительного щита поинтересовался, что именно он должен искать. Хммм, а я и не знал. Я немного запнулся и сказал: «Зависит от используемой модели. Наверное, такой ящичек, к которому прикреплен маленький принтер, он печатает цифры набираемых номеров».

Техник отошел, чтобы поискать то, что я попросил. Мои нервы были натянуты до предела. Ждал его, а сам аж переминался с ноги на ногу от волнения. Молился, чтобы он нашел хоть что-нибудь.

Наконец оператор снова взял трубку. «Ох», – вымолвил он. Мое сердце застучало быстрее, адреналин побежал по венам.

«Нашел три ваши штуковины. Такие небольшие серые коробки, но, насколько я понимаю, никаких принтеров на них нет».

Три коробки, возможно, по одной на каждую из телефонных линий, которые были проведены в квартиру отца. Черт возьми, что ж так не везет?

«Хорошо, – говорю. – Если мы не сможем без них обойтись, завтра кто-то из наших придет и заберет их. Надо, чтобы вы трассировали идущие от них соединения».

«Какую машинку будем проверять?»

«Давай с первой начнем».

Техник спросил, какой именно канал требуется трассировать. Еще один прокол. Я не знал, что ответить. Он сказал мне, что у каждой коробки по два соединения. «Давай трассируем оба, – сказал я, – посмотрим, куда они идут».

Еще несколько томительных минут ожидания, и он снова берет трубку. «Мне пришлось проследить сигнал через весь распределительный щит», – сказал техник. Я понял: это была раздраженная жалоба на то, что ему пришлось по всей длине проследить достаточно длинные провода, которые образовывали замысловатый узор по всему главному распределительному щиту (кроссу). Он добавил: «С одной стороны я услышал только сигнал в тысячу циклов [75] Американское обозначение частоты в 1 кГц. ». Это было очень странно. «С другой стороны был гудок ответа станции».

Я не смог бы понять, как работают эти коробки, пока не узнал, к чему именно они подключены. Я попросил техника отсоединить кабели от распределительного щита и произвести проверку линии. Таким образом я определил, с каких телефонных номеров идет сигнал к каждому из контактов коробки. «Хорошо, нужно несколько минут», – сказал техник.

Проверка линии – рутинная задача. Техник просто одновременно отключает оба кабеля определенной пары, подключает к ним трубку-тестер и набирает специальный код, определяющий номер каждого телефона.

Сигнал в тысячу циклов казался мне нонсенсом. Интересно. Я не понимал, что бы это могло значить, но времени вникать в вопрос не было. Сердце выскакивало из груди, я обливался холодным потом, зная, что техник сейчас назовет мне один из номеров отца.

Наконец он снова взял трубку и назвал мне номера двух телефонных линий, подключенных к первой коробке. Папиного номера среди них не было.

Я испустил беззвучный выдох, и дыхание успокоилось. Как будто с моей груди сняли вагон кирпичей.