Мануэль Кастельс - Галактика Интернет

Содержание всех этих согласованных мер является и слишком неопределенным и слишком специальным, чтобы стать здесь предметом детального рассмотрения. Кроме того, вскоре они технологически устареют, так что их нужно будет постоянно обновлять. То, что действительно имеет здесь значение, — это цели и методология вмешательства. Если говорить кратко, будет сделана попытка нейтрализовать право граждан на шифрование путем ограничения или запрещения техники шифрования. Эта стратегия накладывает запрет на те программные средства обеспечения личной безопасности, которые я рассмотрю ниже. Она значительно расширяет полномочия власти по подключению к линиям связи и перехвату трафика данных. И она же обязывает Интернет-провайдеров внедрять технологии слежки за их клиентами, а также в принудительном порядке предоставлять информацию для идентификации пользователей по запросу правительственных органов в самых разных ситуациях и обстоятельствах. Обратите внимание, что все это в целом равносильно сокращению масштабов приватности коммуникации через Интернет и означает превращение Интернета из пространства свободы в некий «стеклянный дом». Коммуникационные потоки по-прежнему будут протекать беспрепятственно, поскольку такова архитектура Сети. Однако в результате преобразования пространства доступа посредством контроля за Интернет-провайдерами и введения специальных протоколов регистрации поверх Интернет-протоколов для определенных сетей, надзор (с последующим наказанием) может осуществляться ex post facto [55] Ex post facto (лат.) — после совершившегося факта, постфактум. . Лессиг прав: новая архитектура Интернета, новый код становится главным инструментом контроля, делающим возможным регулирование и надзор посредством традиционных форм государственной власти.

Первой жертвой такого повторного вступления во владение киберпространством становится сам суверенитет. Для осуществления глобального регулирования государства должны объединиться друг с другом и разделить свои властные полномочия. И это будет не воплощением старомодной мечты о мировом правительстве, а сетевым государством, политическим творением информационной эпохи (Саrnоу and Castells, 2001). Вторая жертва — это свобода, то есть право делать то, что кому заблагорассудиться. Почему так? Почему угроза сохранению приватности оборачивается потенциальным ограничением свободы? Отчасти это обусловлено механизмом осуществления суверенитета в глобальном контексте. Для того чтобы государства стали партнерами в такой сети контроля, они должны достичь соглашения в отношении общих стандартов, а эти стандарты сводятся к наименьшему общему знаменателю. Если какое-то правительство намерено сотрудничать в деле осуществления контроля над сайтами с детской порнографией, имеющими отношение к его территории, оно будет заниматься этим только при условии получения доступа к данным, добытым путем перехвата трафика между его страной и государствами, находящимися вне пределов его досягаемости. Иначе зачем тогда вообще сотрудничать? Само представление о международном контроле имеет в своей основе разделение общего объема работ по сбору информации.

Совсем иное дело — способность данного государства оказывать воздействие на поведение и поступки, попадающие под другую юрисдикцию: она будет ограничиваться Старыми формами власти, базирующимися на территориальности. Тем не менее совместное использование глобального доступа к информационным сетям — это очевидное проявление повсеместного навязывания коллективной государственной власти всему гражданскому населению, поскольку последствия анализа полученной информации будут направлять репрессии в соответствующих контекстах. В то время как репрессии будут дифференцированными в зависимости от степени свободы в каждой стране, информационная основа репрессий будет регулироваться критериями обоснованного подозрения, разделяемыми всеми правительствами — участниками сети полицейского надзора. К примеру, легальное потребление метадона или марихуаны американцем в Нидерландах может быть раскрыто и скорее всего пресечено (в соответствии с существующим законодательством или правовыми нормами) в США на основе совместных действий по контролю за распространением наркотиков. В ряде стран (например, в Малайзии и Саудовской Аравии) геи и лесбиянки все еще преследуются по закону, так что коллективный надзор за чатами сексуальной тематики (в поисках детской порнографии), когда он соотносится с реальными личностями граждан этих стран, может иметь для последних весьма серьезные последствия, несмотря на правовую терпимость по отношению к их сексуальным наклонностям в других странах. Кроме того, глобальный контроль посягает и на свободу слова. Сказанное в меньшей степени относится к таким странам, как Соединенные Штаты, где обеспечивается надежная юридическая защита этого основополагающего права человека. Однако в случае коллективного перехвата трафика соответствующими органами различных стран использование данных, полученных в порядке осуществления надзора, не будет ограничиваться юрисдикцией только лишь американских судов.