Майкл Мэлоун - The Intel - как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире

Вас следует поздравить с безупречным обучением, которое он получил, и мы ждем выдающихся достижений от мистера Нойса». [59]

Гейл заботливо хранил это письмо в течение всей своей оставшейся жизни.

Боб был именно там, где желал быть. Деньги с гранта, 1200 долларов, заплаченные за следующий академический год, и вероятная работа научного сотрудника должны помочь с обучением. Он писал своим родителям: «Когда я пришел сюда этой осенью, я надеялся, что что-то подобное может сработать. Кажется, мой оптимизм был оправдан». [60]

В течение всего лета 1950 года Боб работал в Бостоне – в Sylvania, компании, которая однажды будет по соседству в Кремниевой долине. Он прошел устный экзамен в следующем мае. После этого он получил работу консультанта в оптической компании, прослушал в Гарварде курс, которого не было в МТИ, и стал научным сотрудником, изучающим электронно-лучевые трубки в лаборатории физической электроники МТИ. Но в основном его внимание было сфокусировано на поиске наставника и начале работы над докторской диссертацией.

Он выбрал Ноттингема, в основном потому, что хотел естественно-научного ученого-практика, а не теоретика, и занялся работой, которая станет называться «Светоэлектрическое исследование поверхностных состояний изоляторов» – главная проблема физики новых транзисторов Bell Labs, которые теперь вот-вот вырвутся на всеобщее обозрение. Это окажется сложным испытанием, так как тестовые материалы должны были быть нагреты до 1000 градусов по Фаренгейту, что часто приводило к взрывам испытательной аппаратуры. Но Нойс был не из тех, кто терпит поражение; он достигал и сохранял измеримые и воспроизводимые результаты.

Но не все сводилось к работе. Ноттингем, охотник, проводил многие зимы в своем лыжном домике в Нью-Хэмпшире и часто приглашал своих выпускников встретиться скорее там, чем в университете. Нойс, выросший в степи, не упускал возможности научиться кататься на лыжах. Как это было с прыжками в воду, он так быстро приноровился, что никто не мог вспомнить, когда он этому научился, – казалось, он начал кататься на лыжах сразу после того, как надел их впервые. Это быстро стало его страстью – до такой степени, что он вскоре выработал для себя правило: «нет диссертации, нет лыж», чтобы не отвлекаться от своего основного занятия.

Опять же, как это было с планером и плаванием, Боб быстро взлетел и начал учиться прыгать с лыжного трамплина.

На этот раз результат не был таким впечатляющим: он жестко приземлился и получил спиральный перелом правой руки. Этот перелом был так болезнен и опасен – зажатый нерв, потенциальный тромб, – что он стремглав понесся в Дартмутский колледж, где доктора удалили отломок кости и сделали вытяжение руки на две недели. Прошло почти два месяца, прежде чем Боб достаточно восстановился для того, чтобы вернуться к своим экспериментам в МТИ, а рука будет беспокоить его до конца его дней.

Он закончил диссертацию к середине 1953 года. Как он позже скажет, этот эксперимент был если не полным провалом, то, по крайней мере, не приводящим к определенным результатам. Он так и не нашел поверхностных явлений, но неясно, не было их вообще или Боб не обладал достаточными экспериментальными навыками. Он утешал себя тем знанием, что во время работы он сделал значительный вклад в общее понимание оксида магния. Но это не было тем триумфом, на который он надеялся.

Впоследствии Берлин нашла что-то хорошее в непостижимых результатах исследования Нойса: «Самый важный урок, который извлек Нойс из своей диссертации, не может быть изложен на бумаге. Он развил исключительные лабораторные навыки экспериментального физика твердого тела. Его предшествующие неудачные начинания научили его, как подготавливать материалы и как избегать их загрязнения. Он также понял многое о фотоэлектронной эмиссии, электронах, квантовых состояниях и физических свойствах твердых тел».

Все это было правдой, и все это было полезными знаниями для молодого ученого, стремящегося сделать свой вклад в изучение полупроводников. Но реальность такова, что, возможно, самая важная вещь, которая следовала из докторской диссертации Боба Нойса, состоит в том, что даже если это – неудача, то начинание было достаточно большим и амбициозным, чтобы не повредить его репутации одной из восходящих звезд физики. Он повстречал всех знаменитостей из все еще небольшого мира технологии транзисторов, и все без исключения желали видеть его в своей команде. Теперь пришло время для восхождения доктора наук Роберта Нойса.