Вера Бокарева - 33 зуба маркетолога. Книга про настоящий маркетинг глазами практика

Ах да, список. Я начала читать фамилии заявившихся кандидатов. Все они мне были хорошо знакомы… И цели по участию в выборах у меня кардинально поменялись.

Маша Васильева. Девочка с длинными русыми волосами в рубашке в клеточку, любящая котят, рок-музыку и все остальное. Активно участвовала вообще во всем, врагов не имела в силу веселого и кроткого нрава. Я ее считала самой сильной соперницей. Очень тяжело бороться с чем-то хорошим, светлым, еще и имеющим хорошую поддержку.

Другая Маша, Гусева. Лучшая подруга Васильевой. Невысокая, с короткой стрижкой. Тоже активная, но света и обаяния от нее шло куда меньше. На роль главной соперницы она не тянула.

Дальше интереснее. В списке я увидела имя Андрея Миронова, парня, который классах так в 7—9—х очень мне нравился. У нас даже было с ним что-то вроде флирта, который сошел на нет. Он перестал мне звонить, а мне не хватило то ли смелости, то ли фантазии, чтоб дальше активизировать эту историю. Потом я видела его в обществе местной первой красавицы с кукольными глазками и губками Катей. Такое ощущение, у нее в гардеробе кроме коротких юбок не было ничего вообще. Потом еще с другой и другой «нимфой»… А я коротких юбок никогда не носила, прятала упитанные бедра под черными штанами. Все время чем-то занятая активистка, носящая банальный хвостик и не умеющая пользоваться косметикой. А ведь все просто. В сознании 17-летнего парня короткая джинсовая юбка и худые коленки в несколько раз перевесят богатый внутренний мир толстушки, которая даже заняла первое место в городском конкурсе со своей исторической работой про маршала Тухачевского, расстрелянного в 1937 году.

Да, мотивация утереть нос местному ловеласу помощнее будет, чем просто опыт и участие в выборах.

Четвертый кандидат друг Андрея, мордатенький Марат Гарифулин. Местный авторитет среди парней, такой мужичонка из зажиточной семьи. Девчонки за ним бегали. В общем, поддержка ему тоже будет.

Я просто сделала для себя вывод, что победить надо. Почему?

Во-первых, доказать Андрею, что я лучше. Конечно, я с ним не возобновлю историю, у меня же большое будущее, институт, карьера. Но просто пусть задумается, что его Катя кроме кукольного личика и ресничек ничего не имеет. Пусть кусает локти, что не разглядел меня вовремя.

Ну а во-вторых, мои амбиции и самооценка вдруг забунтовали. Неужели милая Маша лучше меня. Ну и что, что все ее любят. Не обязан сильный человек всем нравиться и быть винтиком в любой движухе, от футбола на школьном стадионе до посадки деревьев в парке.

Тогда я еще не была знакома с политтехнологиями, конкурентным анализом и прочими нужными и ненужными инструментами. Как я буду побеждать? Надо просто много работать. У меня нет другого ответа на вопрос. Мои дедушка и бабушка держали корову до 80 лет не из-за нужды, просто потому что привыкли много работать. Видимо, эта программа «надо много работать» жила и живет во мне очень сильно.

Началась предвыборная гонка. Я придумала программу. Честно, не помню, что в ней было. Что-то про праздники для школы, что-то про субботники, и про участие в заседаниях местной думы

Обидно и неприятно, в классе меня не поддерживали, некоторые открыто смеялись. Девчонки презрительно сжимали губы. Те, которые делились на «умную» половину класса просто игнорировали эту тему и продолжали готовиться к экзаменам. Те, кто были признаны его «красивой» частью, открыто меня подкалывали, хихикали, своего презрительно удивления не скрывали.

Мальчишки все подключились к этой теме. Вадик, миниатюрный брюнет типажа Игоря Ливанова, например, в лицо мне спокойно без эмоций мне сказал: «Ты все равно не выиграешь. У тебя мало друзей, ты все время со своими книжками сидишь. Тебя же никто не поддержит». Другие просто смеялись, называли меня Маргарет Тетчер и Индирой Ганди.

Моя лучшая подруга Наташа просто деликатно молчала. Мне кажется, и она не верила в мой успех, но не стала меня расстраивать.

Что я могла сделать в этой ситуации? Их много, я одна. Поэтому кроме игнора всех язвительных заключений я больше ничего не предпринимала. Первая волна схлынула. Дня через 3—4 после начала выборов о них в классе почти забыли и на меня реагировали спокойнее.

В коридорах я частенько встречала счастливую Машеньку Васильеву. Она, в подвязанной узелком рубашке в красную клеточку, мило улыбалась. Другая Маша, как всегда с поджатыми губами, как хвостик сопровождала подружку. До выборов мы с ними здоровались и немного приятельствовали. Теперь же здороваться со мной они обе перестали. Как, оказывается, серьезно некоторые относятся к этим выборам.