Геннадий Салтанов - Быть успешным в России при любых формах правления

Первое, что запомнилось – борьба с опозданиями на работу. Везде вводят фиксаторы (ручные – сдаешь пропуск при входе, забираешь при уходе с работы с записью в каком-нибудь журнале или какие-то автоматические). Для меня лично больше всего запомнились изменения в институте начало работы, на 7-45 утра, и это в НИИ, якобы для разгрузки транспорта. Значит с учетом 1,5 часового пути, вставать в 5 часов утра, что лично для меня смерти подобно. Пятиминутное опоздание – крупные и неприятные разборки. Однако, все это как-то быстро сошло на нет. (Старая российская система «Суровость законов компенсируется их неисполнением»). Но вот что удивительно и странно. «Андроповщина» проявилась и совсем в другом, в желании действительно что-то изменить, скажем так, в сторону научно-технического прогресса.

По роду своей деятельности (атомная энергетика) за руководителями, в том числе и за мной, прикреплялись так называемые «кураторы» от Комитета Госбезопасности (КГБ). В конце 70-х годов в КГБ был взят курс на омоложение кадров, особенно контролирующих (курирующих) значимые отрасли, например такую, как атомная энергетика.

Как-то в моем кабинете появился молодой человек, очень скромный, интеллигентный парень, лет 27-30 лет. «Здравствуйте, Геннадий Александрович! Теперь я – Ваш куратор!». При разговоре, очень уважительным с его стороны, выяснилось, что парень – с высшим техническим образованием. Чин (звание) я не спрашивал. Ничего не требовал, скорее, просил меня, как старшего по всем параметрам (возраст, должность, д.т.н.), просвещать его по тематикам отрасли: что нового в атомной энергетике делается за границей (а я довольно часто выезжал, о чем он естественно, знал), как я лично мыслю развитие атомного энергомашиностроения. Как при этой, так и при последующих встречах никаких вопросов о том, как относятся к власти сотрудники, партнеры, друзья – не было! Должен сказать, что он, естественно, через свое начальство (не знаю, какое) существенно помог при продвижении пожалуй самого крупного в моей научно-организационной деятельности проекта «Атомэнергомашэксперт». (Подробнее см. ниже, часть II гл. 3)

Большая перемена

Страсти при разговорах об этой эпохе кипят до сих пор, но пусть без меня. Мои комментарии только в рамках формата книги как практического пособия успешности, в том числе и в эпохи перелома.

Определенная эйфория появилась уже в начале «перестройки». Для меня лично это связано прежде всего с продолжением проекта «Атомэнергомашэксперт». Наверху, на уровне лиц, принимающих, готовящих решения (ЛПР), появились новые люди – крепкие и компетентные и не старые технократы. Начало моего проекта – это, прежде всего, мои либо однокурсники, либо друзья – партнеры по комсомольской работе. Прушинский Борис Яковлевич (из главных инженеров Смоленской АЭС в начальники главного научно-технического управления Минатомэнерго СССР), Копчинский Георгий Алексеевич (из директоров Чернобыльской АЭС в заведующего сектором ЦК КПСС, курирующий атомную энергетик). Оба – выпускники кафедры АЭС МЭИ – старые друзья по общежитию, жили 5,5 лет на одном этаже.

Арзамасцев Николай Владимирович, инструктор в отделе науки ЦК КПСС (совместная активная деятельность в Комитете ВЛКСМ МЭИ, где он был секретарем Комитета)

От их активной поддержке и схеме продвижения супер инновационного по тем временам проекта «Атомэнергомашэксперт», более детально в части II гл. 3.

Открытость внешнему миру, новые формы работы – временные творческие коллективы, кооперативы, совместные предприятия и т.п. Они использовались мною в ряде крупных проектов. Прежде всего – это создание первого в нашей отрасли Международного творческого коллектива СССР – ГДР (МТК) под эгидой ГКНТ СССР по разработке и внедрению новых технологий (Руководитель от СССР – Г.А. Салтанов). Далее сотрудничество с «Электрисите де франс» – Франция, организация инфраструктуры САПР энергомашиностроения стран СЭВ и др.

Крупный комплекс работ по атомной энергетике объединил много ведущих коллективов СССР и в начале 1991 года был выдвинут на соискание премии Совета Министров СССР. Что самое интересное – Премия была присуждена в июне 1991 г., а вручена (несмотря на странотрясение) только в декабре, т.е. уже после свершившегося развала СССР.

Ударная волна или «Гуляй поле»

Как у Л.Н. Толстого – «Все смешалось в доме Облонских». Точнее, пожалуй, у В.М. Шукшина – «А поутру они проснулись…»