Абрахам Рисмен: True believer: взлет и падение Стэна Ли

«Жители Васлуя вышли на улицы, чтобы посмотреть это диво дивное. Среди них, раскрыв рты, стояли крестьяне из соседних сел, и празднично одетые жители соседних городов, которые на повозках, запряженных волами или собаками, приехали в Васлуй для того, чтобы поглазеть на этого невиданного человека», – вспоминал Раваж. Вполне возможно, что на него вышли посмотреть Занфир, Софи и их девятилетняя дочь Селия. И если это так, то их наверняка поразили бриллианты незнакомца, умение произносить заморские слова на непонятном им английском языке, а также огромное количество подарков, которые он с собой привез. Среди даров были «поезда и вагоны, которые заводились, как часы, и ездили кругами по маленьким железнодорожным рельсам, танцующие фигурки негров, говорящие куклы, варганы и много других удивительных вещей на любой вкус», – писал Раваж. Вернувшийся незнакомец сообщил, что занимает высокий пост в американском правительстве, и, хотя держался он довольно скромно, все же дал понять, что обладает большим богатством. Наверняка члены семьи Соломонов слышали о том, как этот человек присутствовал в субботу в синагоге и был удостоен чести – возможности зачитать благословение из Торы, что также обязывало его оставить пожертвование. Обычно в таких случаях давали три или четыре лея, но «американец» спокойно оставил 125. «И с тех пор, – писал Раваж, – Васлуй изменился навсегда». Казалось, что все жители города тут же захотели собрать свои вещи и поскорее уехать.

Но давайте не будем торопиться и делать поспешные выводы. Разве ни один из жителей города, у которого в Америке есть друзья или родственники, не говорил, что «американец» сильно преувеличивает успех, которого добился? Да, все правильно. И Раваж позже узнал, что человек, которого он называл Couza (термин, которым по-румынски обозначают членов королевских семей), оказался на самом деле бригадиром на фабрике по производству пружин для кроватей, а его жена – портнихой, и жили они в Нью-Йорке не во дворце, а в небольшой квартире. Да, это так. Но что это меняет? Да ровным счетом ничего. «Где-то за океаном была страна, в которой человек, несмотря на свое происхождение и вероисповедание, все равно был человеком, – писал Раваж, – даже если Couza был обманщиком, Америка существовала и обманом не являлась». Возможно, к этой истории стоит относиться как к аллегории и понимать ее так, будто в этом Новом Иерусалиме, который назывался Америкой, добиться успеха мог даже обманщик и лгун.

У Софи и Занфира родилась Селия. У Селии и мужчины по имени Джек Либер родился Стэнли, а также менее известный Ларри, и больше детей у них не было. Позднее Стэнли переродился, выдумав человека по имени Стэн Ли. Персонаж с этим именем известен в Америке и по всему миру. Это жизнерадостный и энергичный мужчина с седыми усами, в очках с затемненными стеклами, сделавший карьеру в мире комиксов, который разъезжает по миру и бросается известными словечками и фразами, наподобие «Выше голову!», «Добавить нечего!», «Эксельсиор!» Он покорил сердца всех молодых и телом, и душой людей. Но в конце 2018 года Стэн умер, и Ларри остался единственным живым человеком, который знал, каким был его брат до того , как обрел всемирную известность.

Каким он был до Человека-Паука, до Мстителей, Людей Икс и до Фантастической Четверки. До появления Marvel Comics, до Atlas Comics, до Timely Comics. До Stan Lee Media, до POW Entertainment и до того, как обе эти компании обвинили в том, что они обманывают инвесторов и заставляют своих сотрудников совершать целый ряд противозаконных действий. До появления кинокамер, до компьютерных и видеоигр, до клипов в Интернете, до кинофильмов на DVD, которые, казалось, никто не видел. До сериала «Стрипперелла» и до «второго пришествия» той же «Стриппереллы». До обвинений в жестоком обращении с престарелыми, до звонков на линию экстренной помощи 911, до комиксов, подписанных кровью. До всех судебных тяжб, до арестов, до Верховного суда, до признаний своей вины. До Джека Кирби, Стива Дитко, Питера Пола, до Клинтонов (да, до тех самых), до Джилла Чэмпиона, до Джерри Оливареса, до Кейи Моргана. До Джоан и до Джей Си. До того, как имя «Стэн Ли» стало торговой маркой, до того, как права на него были переданы одному, а потом другому человеку, до того как люди стали грызться друг с другом, как гиены около окровавленного трупа антилопы. До того, как все было построено, и до того, как все развалилось. Вообще до всего этого был Ларри.

Ларри был и после всего этого. Стэн умер, немного не дотянув до девяноста шести лет. Через сорок пять дней после его смерти Ларри, которому на тот момент было восемьдесят семь, сидел на бежевом диване в своей маленькой, размером с хлебницу, квартире в районе Верхний Ист-Сайд на Манхэттене. Впалую грудь закрывала зеленая, застегнутая на все пуговицы рубашка, а штаны были натянуты намного выше талии. В комнате вокруг Ларри царил полный хаос: на уже давно не используемой чертежной доске лежала масса бумажного хлама, на полу были разбросаны коробки, а на стене в дешевой рамке висел желтеющий и бесценный авторский эскиз Капитана Америка. К стулу около компьютера эластичным жгутом была привязана подушка, для того чтобы было удобнее сидеть, а на полках стояли фотографии давно умерших женщин, которых он когда-то любил. Его лицо украшала не самая ухоженная бородка-эспаньолка, а взгляд за толстыми, как дно стеклянных бутылок Coca-Cola, линзами очков был грустным.