Дмитрий Арктический - Быть Живым

Он сидел на кресле возле камина, раскуривая длинную трубку. В центре комнаты росло дерево. Самое настоящее дерево. Под него специально был пропилен круг в полу диметром метра два, с черноземом. Древо было с пышной листвой и плодоносило красными ягодами. Оно походило по своей форме на огромный бансай, разросшийся до самого потолка, а это где-то два с половиной метра в длину!

Вокруг дерева, помимо кресла Хенаро, располагалось еще восемь кресел. Но все они были пусты.

На резной черной тумбе возле окна стоял телевизор, по которому показывали какое-то ток шоу с многочисленной аудиторией.

– Где все те люди, которых я слышал, Дон Хенаро? – спросил с подозрением я.

– Хватит дурить, Андрей, кроме этих придурков из этого зомбо-ящика, здесь больше нет никого, кого бы ты смог слышать. Я сам с собой не разговариваю – сказал он, выпустив пару огромных колец дыма.– Я пока что в своем уме.

«С этим я бы поспорил» – подумал я.

– Садись, – он указал на кресло, стоявшее напротив, – там уже свободно – улыбнулся он. Выпей чаю.

Я взял кружку теплого ароматного чая со столика возле кресла.

– Так почему ты не ушел, Андрей?

– Ну… во-первых, я физически не могу пока что…

– Но сюда же ты как-то доковылял!!! – заорал он так громко, что я даже подпрыгнул на кресле, и чуть не пролил все содержимое кружки себе на ногу.– Либо ты говоришь истинную причину своего прихода, либо идешь домой. Прихрамывая. Есть третий вариант. Ты его знаешь, – он показал ладонью опускающегося на дно реки человека. Его глаза были предельно серьезными и строгими.

– Ладно, Дон Хенаро, ты прав. Я действительно не хочу возвращаться к тому, от чего убегал. Если я сейчас уйду, то вероятность того, что я снова окажусь на мосту с сигаретой в зубах, весьма велика. Потому что все, что происходит в моей жизни, ужасно тяготит меня. Начиная от отношений с людьми, что меня окружают, заканчивая кредитом на машину, который не дает сделать вздоха. Девушка, которую я любил всем сердцем, уехала от меня, оставив кольцо на журнальном столике. Хозяин квартиры, где я живу последнее время, повысил цену, ссылаясь на инфляцию. Меня уволили с работы, которую я ненавидел с формулировкой – малоэффективен. И я не знаю, чем ты можешь мне помочь, в решении моих проблем. Но я чувствую, что ты знаешь обо мне больше меня самого.

– Приятно слышать, что в тебе есть рассуждения, несколько большие по значимости, чем рассуждения о еде – ответил он. Хорошо. Что ты хочешь от меня? Зачем ты мне все это рассказал? Чтобы я заплакал?

И из его глаз ручьем потекли слезы. Он плакал навзрыд, опустив голову на ладони, прижавшись к своим коленям. Скоро под его креслом образовалась небольшая лужа слез.

– Думаю достаточно – сказал он, подняв лицо, улыбающееся во все тридцать два.

Хенаро достал платок с непонятными индейскими символами и демонстративно вытер слезы сначала из одного глаза, потом из второго.

– Андрей, ты должен понимать, что всем глубоко чихать на твои проблемы. Никто и никогда не будет их решить за тебя. Только ты сам. А потому и рассказывать их кому-либо глупо. Твой собеседник получит лишь тайное удовольствие от того, что все это говно, произошло с тобой, а не с ним. Как получил сейчас и я.

Улыбаясь, он забил трубку табаком из маленькой кожаной сумочки, висевшей на поясе. Встав с кресла и нагнувшись у камина, он зажег лучину о пламя и раскурил трубку, заполнив табачным дымом практически всю комнату. Насладившись ритуалом, он плюхнулся назад в кресло.

– Зачем ты тогда останавливал меня от попытки вернуться домой? – спросил я.

– Потому что мне было бы лень, снова вылавливать тебя из реки – засмеялся он.

– Ты поможешь мне? – напрямую спросил я.

– Вот, уже ближе, Андрей. Это ты и должен был сказать, когда я спросил тебя, зачем ты вернулся. Только я не помогаю, я учу. Учу быть живым.

– Ты научишь меня быть живым?! – закричал я, уже не выдержав этой игры слов.

– Да. Пойдем! – он резко встал с кресла, швырнув оставшийся табак из чашки курительной трубки в огонь камина, и тот вспыхнул голубоватым пламенем, – понимаешь, это старый ритуал… Ты должен сам сказать, чтобы я тебя научил, иначе цепочка не замкнется, – говорил он на ходу. Глупые традиции. Но, тем не менее, мне постоянно приходится навязывать будущим ученикам эту словесную чушь.

– Куда мы идем? – сказал я, еле поспевая за ним, хотя он шел шагом.

– Не волнуйся, не далеко, на задний двор. Ты же сможешь прогуляться вокруг дома?