Екатерина Пигалева - Девочки делают бизнес. Или как открыть свое дело и начать зарабатывать

– Да, представляю. Идешь такая с косичками в садик… – Он вытянул шею и пропищал мультяшным голосом: – «Мама, я хочу быть директором по персоналу».

– Я, между прочим, стюардессой мечтала стать, а толку!

Глаза Виталика заблестели, он вскочил, хлопнул себя по лбу:

– Да ладно! Представь, ты такая, в синей пилотке. – Он убежал в комнату, загрохотал там. – Представь, идешь между рядами: «Чай, кофе, потанцуем».

Виляя задницей, он одной рукой толкал перед собой стул, второй изображал синюю пилотку, что больше походило на петушиный гребень. От смеха его складывало пополам, он топал ногами, а Ксения вдруг словно протрезвела. Пары коньяка улетучились вместе с беззаботностью и весельем. Она смотрела на Виталика, опершись о дверной проем, и не понимала – что тут смешного?

Все глумятся над ее мечтой, а когда смеются над твоей мечтой – это всегда не смешно, скорее больно. Все равно что ковыряться в открытой ране.

Утром по дороге в офис Ксения выключила радио. В ее ушах, словно эхо, звучали слова: «Об этом ты мечтала? Директор по персоналу».

Офис, кресло, четыре стены. Машина, норковая шуба, курорты два раза в год и десятилетия, проведенные не в радость. Можно ли их оправдать деньгами? За сколько ты продала свою мечту, Ксю?

И вот тебе сорок, ты вся из себя начальница, подтянутая и холеная, выглядываешь в окно, а там в небе – самолет. И вдруг тебя осеняет, что это не просто самолет, это твои мечты улетели, оставив белый тающий след. «И качнутся в шкафу бесконечные пиджаки».

«Не будет этого», – решила Ксения окончательно и бесповоротно, заруливая на VIP-парковку бизнес-центра.

Чаще всего Ксении приходилась слушать, «какая же невкусная в самолете еда, такая невкусная, будто жуешь кусок мамонта из вечной мерзлоты. Все невкусное, налейте мне еще томатный сок!»

Это потому, что небо меняет людей, в прямом и переносном смысле. Из-за пониженного давления вкусовые рецепторы становятся менее чувствительными, и только томатный сок остается прежним, мало того, он обретает странную власть над человеком. Вполне приличные и интеллигентные с виду люди требуют налить им по два стакана, а если вдруг томатный сок закончится раньше, устраивают истерику с угрозами и проклятиями. Достается всем: стюардессе, пилотам, руководству авиакомпании, российскому правительству и лично президенту за то, что допустил такую безответственность на борту самолета гражданской авиации.

На курсах бортпроводников Ксения отучилась три месяца, успешно прошла стажировку, и ей открылся новый мир во всем его разнообразии. Очень часто, воплощаясь, мечты теряют крылья, но Ксения ни разу не пожалела, что променяла офисное кресло на полеты. Хотя от коллег иногда приходилось слышать разное.

– Ой, я так устала таскать подносы, когда ж это закончится… Что за жизнь собачья…

– Да какие подносы, когда у тебя за окном небо?

Не портили настроение даже рейсы в Анталию с обязательными пьяными быдловатыми пассажирами. На этих рейсах Ксения узнала, что выпивший мужчина не так омерзителен, как визгливо быкующая баба: «Девушкааа, мы за эту путевку пятьсот долларов заплатили! Пятьсот долларов, понимаете? Это больше, чем ваша зарплата! И мы имеем право получить наш томатный сок! У нас все включено».

За год Ксения побывала в Доминикане, на Бали и Кубе, в Маниле и Рио, на Камчатке и во Владивостоке. Она искренне любила свою работу и была счастлива, несмотря на то, что сильно потеряла в деньгах. Но выход есть всегда. Сперва она выучилась на визажиста, затем на мастера эпиляции, а в свободное от полетов время принимала клиентов на дому, порой зарабатывая на этом больше, чем на основной работе. «Хочешь жить – умей вертеться», – повторяла себе Ксения, когда, придя домой после ночного рейса, переодевалась не в пижаму, а в белоснежный костюм косметолога.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Актовый зал поликлиники гудел встревоженным ульем. Прибывшие сотрудники рассаживались, обмениваясь предположениями, почему их неожиданно собрали. В наэлектризованном воздухе витало такое напряжение, что у вошедшей в зал Оли закружилась голова, казалось, что вот-вот молния ударит в трибуну, такую старую, что место, где обычно красовался герб, занимало изображение Ленина.

Свободные места остались только в серединах рядов, пробираться туда в Олином положении было сложно, и она завертела головой – вдруг есть что поближе. В самом начале зала, в третьем ряду встала Наташа, замахала рукой: