Валентина Мала - Искусственные деньги. Как зарабатывать на предметах искусства

Послевоенное и современное искусствозанимает порядка 40 % от всего оборота арт-рынка и является самым прибыльным (8,5 %), но и самым рискованным вложением. Поп-арт во главе с Энди Уорхолом и его «Мэрилин Монро» и «Долларами» остается стабильным и статусным вложением с гарантированным доходом порядка 8–10 %.

Если проанализировать все данные, то формула заработка проста: инвестируй до миллиона долларов в современное искусство . Об этом же прямо или косвенно рассказывают и СМИ, подогревая интерес к искусству и инвестированию. Невозможно посчитать, сколько публикаций было о «Спасителе мира» ( Salvator Mundi ) за $450 000 000. Лот был выставлен на аукционе современного искусства в ноябре 2017 года. Такой маркетинговый ход. Многие знают об успехе Джеффа Кунса и его скульптуры «Кролик» ( Rabbit, 1986 ), которая стала самым дорогим произведением, проданным при жизни художника (за $91 000 000). И рекорд Жан-Мишеля Баскии в $110 000 000.

Давайте обратимся к опыту инвестиционных фондов. Самым известным и надежным на сегодняшний день является Fine Art Group. У фонда есть офисы в Лондоне, Нью-Йорке, Женеве, Цюрихе, Дубае и Китае. Его основал в 2004 году бывший сотрудник «Кристис» Филипп Хоффман.

В настоящее время группа управляет восемью различными фондами с активами более $500 000 000. Специализация — модернизм и современное искусство. Минимальная сумма частных инвестиций обычно составляет $3 000 000, ставка не разглашается, все детали обсуждаются только при личной встрече. Второй фонд, с намного меньшей наполняемостью, который привлек мое внимание, — Tiroche De Leon. Основанный в 2011 году, он выбрал краткосрочную стратегию инвестирования в азиатское современное искусство с суммами до $50 000. Фонд зафиксировал общую доходность в 14,45 % с момента создания. Полный отчет о его деятельности можно посмотреть на сайте www.tirochedeleon.com , где по годам и по работам Tiroche De Leon показывает свои инвестиции, доходы и небольшие убытки.

Все хорошо, что хорошо кончается. Почему-то мало кто говорит, что далеко не все сделки приносят прибыль или хотя бы выходят «в ноль». К примеру, скульптура того же Джеффа Кунса «Jim Beam — Observation Car» , приобретенная в 2013 году за €1 000 000, была продана в 2017-м за €520 000. Всего за четыре года потеря составила 48 % — это почти полмиллиона евро! Еще одним, но далеко не последним примером убыточного вложения стала фоторабота Вика Муниса ( Vik Muniz ) «Still, After Cindy Sherman» 2000. Фотография была продана за $4400 в 2019 году, хотя в 2005-м нашла своего владельца за $26 000, а в 2011-м — за $40 000. Десять лет — и потеря в $35 600.

А вот случай уже из моей практики. Несколько лет назад я организовывала продажу некоторых предметов искусства из швейцарской коллекции, и одним из них была пастель Наталии Гончаровой. Владелец купил ее в 2013 году за €48 000, а в 2018 году нам удалось ее продать лишь за €24 000. Рисунок потерял в цене в два раза за 5 лет.

Успешные истории арт-фондов, к сожалению, тоже заканчиваются. Известно много стремительных взлетов, но еще больше — серьезных падений. Финал был для всех один — судебные процессы за невыплату дивидендов, расследования и банкротство.

Но почему же после всех доводов «за» и «против» искусство как финансовый актив продолжает привлекать обладателей черных карт со всего мира? Казалось бы, вкладывай в акции Apple или Coca-Cola и живи спокойно. Дело в том, что есть ряд особенностей и преимуществ, которые другие активы не могут обеспечить.

Во-первых, мобильность . Предметы искусства можно достаточно легко и быстро перевозить. Картина, которая стоит $10 000 000, спокойно уместится в чемодане или даже в коврике для йоги и останется незамеченной. Ее можно даже переслать обычной почтой. Если перевозить эту сумму наличными в американских долларах (любая американская купюра весит 1 грамм), получится увесистый чемодан в 100 килограммов. Если пересчитаем в золоте (1 килограмм золота — это порядка $48 000), то получим два чемодана по 100 килограммов. С таким багажом трудно остаться незамеченным.

Во-вторых, как бы арт-рынок ни старался быть открытым и прозрачным, все равно остается «мертвая зона», как в боковом зеркале заднего вида в машине. Рынок всегда будет хранить верность выражению «частная коллекция», конфиденциальности и наличному расчету.

В-третьих, если на недвижимое и движимое имущество в каждой стране мира имеются специальные реестры, то в искусстве их нет. Другими словами, любая сделка не должна быть нигде зафиксирована .