Валентина Мала - Искусственные деньги. Как зарабатывать на предметах искусства

То же самое происходит на семинарах и конференциях: мало конкретики. Однако узнав, что Женевский университет организовывает open talks [8] Открытая конференция (англ.). на тему рисков на рынке искусства, я все же решила туда поехать. Тема структурирования сделок и минимизации рисков всегда меня интересовала, а конференция была хорошей возможностью послушать и переговорить с топовыми представителями европейского рынка искусства — от известных адвокатов и управляющих частными фондами до изобретателя биометрического паспорта для картин.

Там я и познакомилась со скандально известным швейцарским арт-дилером Ивом Бувье ( Yves Bouvier ).

Он сидел в самом конце зала. Мужчина чуть за пятьдесят, небольшого роста, рыжие волосы. Одет просто, по-европейски: в джинсы, рубашку и свитер. Если встретишь такого на улице, внимания не обратишь. Его статус выдавали лишь эксклюзивные часы на руке. У меня глаз на такие вещи наметан. На нем были « vintage » [9] Когда предмету больше 20 лет — «vingt» (фр.), двадцать. и интеллигентно дорогие. «Определенно сделаны на заказ», — отметила я про себя.

Ив Бувье — уже бывший владелец Natural Le Coultre , швейцарской компании, специализирующейся на транспортировке и хранении произведений искусства. Она же была основным арендатором и миноритарным акционером свободного порта в Женеве. Через нее осуществлялась основная часть перемещений и организация хранения предметов искусства. Но самым главным активом Бувье являлась «закрытая» информация. К тому же он был основным поставщиком «вечного» для российского миллиардера и коллекционера Дмитрия Рыболовлева.

Месье Бувье знал, что́, когда и кому продается. Он приобретал полотна, которые могли бы заинтересовать миллиардера, и потом продавал их с наваром как минимум в «шесть нулей». Объем сделок достиг $2 000 000 000, а прибыль дилера составляла половину. Это явно не понравилось Рыболовлеву, и в 2015 году он поднял флаг судебной войны по всему миру против дилера. Арт-рынок также открыто осуждал Бувье — и это напряжение чувствовалось даже здесь. Тем не менее он старался держаться отстраненно, но хитрые глаза и напряженные жесты выдавали его волнение.

«А он еще тот крепкий орешек», — подумала я. Наши взгляды встретились, и мы слегка улыбнулись друг другу. Знакомство произошло возле с бара с напитками. Переговорили о важности мероприятия, обсудили тезисы спикеров и обменялись парой дипломатических фраз. И разошлись, как это бывает на таких мероприятиях.

После перерыва его место осталось пустым: ушел по-английски. Что оказалось для меня неожиданным, так это осуждающие взгляды участников конференции в мою сторону. Я оказалась единственной славянкой. Наша любознательность и душа для иностранцев всегда будет потемками и предметом для обсуждения и осуждения.

В декабре 2019 года апелляционный суд Монако признал действия дилера законными и закрыл дело. Будет ли кассация? Скорее всего, да. По ту сторону океана, в Нью-Йорке, история только начала набирать обороты. Адвокатам миллиардера удалось вовлечь в разбирательство аукционный дом «Сотбис» как одного из потенциальных пособников в делах арт-дилера. To be continued…

Если в случае Ива Бувье мы говорим об индивидуальном предпринимательском таланте, то произнося фамилию Вильденштейн ( Wildenstein ), подразумеваем уже целый клан арт-рынка.

Это не «новый капитал» — он накоплен несколькими поколениями, которые не часто, но с завидным постоянством балансировали на грани закона. Через их руки прошли несколько сотен, если не тысяч, произведений Боннара, Мане, Караваджо, Берта Морисо, Гогена, Моне и Пикассо. Они становились участниками многих скандалов, налоговых и судебных тяжб. Но им всегда удавалось выйти сухими из воды.

Еще в далеком 1980 году в Париже был создан Институт Вильденштейна ( InstituteWildenstein ) как «Центр изучения истории искусств» с библиотечным фондом более 400 000 книг и архивных записей. Позже он переехал в Нью-Йорк, откуда «руководит» рынком импрессионистов и по сегодняшний день. Главная задача института — издавать и периодически обновлять catalogues raisonnés таких художников, как Моне, Ренуар, Писсарро… Другими словами, Вильденштейны контролируют, какие работы и в каком количестве будут выставлены на рынке. Без их сертификата ни одна картина не удостоится серьезного отношения, а продать ее будет практически невозможно. Не стоит также забывать, что собственная коллекция Вильденштейнов насчитывает сотни шедевров, которые они время от времени выставляют на продажу.