Антон Попов: От золота до биткойна

Это можно сравнить с процессами, происходящими в фундаментальной науке. Каждая новая крупная теория, которая начинает доминировать в научном сообществе, обычно не отрицает огульно предыдущую, которая господствовала до нее. Эйнштейн не «опроверг» физику Ньютона, он, по сути, превратил ее в частный случай своей более широкой и общей теории. От этого физика Ньютона не стала менее истинной, просто перестала быть универсальной. Желающие найдут похожие примеры и в других областях. Наука развивается индуктивно — от частного к более общему. Вообще, любое человеческое знание развивается индуктивно, если это настоящее знание. Говорят, что первый признак лженауки — когда она отрицает и объявляет ложью все, что было до нее. У настоящего знания нет такой потребности — ему никогда не нужно «забыть все, чему вас учили раньше». С небольшой поправкой на новую информацию этому старому всегда найдется применение.

Человеческое общество в целом развивается схожим образом. История — это не простая механическая смена марксистских «формаций». Изменения всегда довольно инерционны — почти всегда ушедшие эпохи оставляют за собой целый шлейф всевозможных пережитков и обломков прежней реальности. Как те же дворянские титулы в Великобритании. Или многие из обычаев нашего общественного этикета. Понятно, что все это пережитки феодальной эпохи, уже давно лишенные практического смысла. Впрочем, иногда вот в таком фантомном виде некоторое время выживают и целые общественные институты. Например, в той же Англии вместе с титулами сохранились и остатки феодального землевладения, и феодальной же по своей сути земельной ренты. Примерно такой же судьбы можно ожидать и для многих из привычных для нас институтов, которые, как кажется, «отменяются» технологической революцией.

Тем не менее происходящие сегодня изменения глубоки и глобальны, и происходят они куда быстрее, чем можно было бы ожидать. Новости пестрят заголовками об успехах альтернативной энергетики, крупные автопроизводители один за другим объявляют о переориентации своего производства на электрокары, в США принимается закон, открывающий зеленую улицу машинам на автопилоте, люди готовятся к экспедиции на Марс, искусственный интеллект становится основной ареной международного соперничества, на смену ИТ (информационным технологиям) в качестве перспективного и актуального направления человеческой деятельности стремительно выходят РТ (роботехнологии), медики наперебой обсуждают новые способы лечения рака, а в 2018 году в оборот должно поступить первое лекарство «от старения». Криптовалюты — лишь один из элементов в этом ряду, и далеко не самый зрелищный. Рождение нового типа экономики вообще легко не заметить среди всех этих увлекательных (и действительно важных) событий. Не заметить до тех пор, пока она, эта экономика, не войдет прямо и непосредственно в жизнь каждого и не возьмет того, кто не успел к ней подготовиться, за глотку. Сейчас на наших глазах повторяется «эффект сланцевого газа», только последствия потенциально могут оказаться еще более масштабными и далеко идущими.

Главное в технологической революции, бесспорно, это ее социальный аспект. И как раз именно он наименее очевиден в плане прогнозов. Например, в связи с альтернативной энергетикой люди прежде всего говорят об экологии, и мало кто сейчас даже задумывается о том, что именно означает развитие энергетики (вкупе с тотальной автоматизацией и теми же аддитивными технологиями — 3D-принтерами, грубо говоря) для экономики в целом. Между тем здесь вырисовывается вполне однозначный вектор развития, который дополняют и подтверждают инновации и в других областях. Экономика — а вместе с ней и общество в целом — развивается в сторону децентрализации и автономности. Огромные заводы размером с небольшой город, характерные для ХХ века, все больше уходят в прошлое. В них просто больше нет необходимости — ни экономической, ни организационной. Все те же самые задачи успешно решаются гораздо меньшими по размеру и гораздо более гибкими по своему технологическому циклу производствами, на которых занято на порядок, а то и на два порядка меньше людей.

Следом за ними в ближайшие десятилетия по тому же пути неизбежно должны проследовать и все социальные институты эпохи массового индустриального общества, а в конечном итоге и само государство в нынешнем его виде, с территорией, границами, парламентом, министерствами, массовой армией, финансовой системой и системой соцобеспечения. Что придет всему этому на смену — пока сложно сказать однозначно, процесс еще далеко не завершен, сегодня он только начинается. Ясно только, что это будет что-то совсем иное и непривычное: с одной стороны, глобальное, «облачное», с мгновенной связью и мгновенным всеобщим доступом к информационным ресурсам, с другой — децентрализованное, «сетевое», гораздо более локальное, чем сейчас, — в том мире у людей будет гораздо меньше стимулов собираться в одном месте. Корпорации как основа нового общества, как об этом часто говорят? Возможно, но в таком случае это будут совсем не такие корпорации, как те, что мы знаем сегодня. Возможно, это вообще будет нечто совсем иное. Еще в 90-е многие футурологи и теоретики менеджмента писали о наступлении нового постиндустриального общества — с новой экономикой, новым бизнесом, новыми принципами организации компаний. Не все тогда обратили внимание на их прогнозы — многие отмахнулись от них, как от оторванных от жизни фантазий каких-то чудаков. Между тем, как выясняется, очень во многом эти чудаки были правы. Постиндустриальное общество — оно уже здесь, оно уже наступило. И новая экономика отлично вписывается в его реалии. Блокчейн-финансы могут стать той самой тканью, которая свяжет его воедино и поможет ему работать эффективно.