Даниэль Амманн - Нефтяной король - Секретная жизнь Марка Рича

Китайская политика в сырьевой сфере считается весьма агрессивной. Китай вкладывает миллиарды в Судан и Зимбабве, в то время как американские компании обычно избегают подобных инвестиций. Что вы об этом думаете?

Китай слишком большой и экономически важный, чтобы его можно было запугать или бойкотировать. Китайцы, разумеется, полностью осознают это факт и активно используют.

А европейцы — они действительно ведут себя наивно в сфере торговли сырьем?

Нет, они не наивны, но, в отличие от Китая, который управляется централизованно и где политическая власть в тех же руках, что и экономическая, европейцы просто не могут «петь в унисон» и действовать заодно.

Почему вы считаете приемлемым торговать с государствами и правительствами, которые нельзя назвать образцовыми в части демократии и прав человека?

Возьмем в качестве примера Китай или Вьетнам. Если вы продаете им компьютеры, мобильные телефоны и телевизоры, они смогут увидеть, что происходит в мире. Они сумеют составить свое независимое мнение, а для демократии это самая важная вещь. Обмениваясь товарами с этими странами, вы помогаете их гражданам. Чем больше контактов, тем больше у всех нас шансов на лучшую жизнь.

Но некоторые говорят, что вести дела с подобными режимами безнравственно, ведь таким образом они получают поддержку.

Кубинцев как нацию, к примеру, нельзя назвать плохими, но из-за американского эмбарго на Кубе безвинно страдает много детей и стариков. При этом 47-летнее эмбарго не привело к уходу Фиделя Кастро.

Возможна ли демократия без свободного рынка? И наоборот, может ли существовать свободный рынок без демократии?

Свободный рынок может существовать без демократии какое-то время. Однако сочетание свободного рынка и современных средств коммуникации, подобных интернету, которые свободный рынок мгновенно в себя вбирает, — постепенно преобразует подобную страну в демократическую. Как я уже говорил, политики больше не могут водить людей за нос, как раньше.

Есть ли какие-нибудь сделки, которые вы не стали бы заключать по этическим причинам?

Разумеется, я бы никогда не стал заниматься ничем, что противоречит закону.

Торговали ли вы оружием — я имею в виду, на законной основе?

За годы работы нам несколько раз предлагали принять участие в торговле оружием. Мы всегда очень четко отвечали: политика компании — не работать в этой сфере. Ни я, ни одна из моих компаний никогда не занимались продажей, перепродажей или поставкой оружия ни в одну страну, включая дружественные страны.

Вы очень активно занимаетесь благотворительностью, не в последнюю очередь в Израиле. После Ливанской войны 2006 г. и недавних конфликтов в секторе Газа возможен ли вообще когда-нибудь мир между Израилем и Палестиной?

Мой фонд приложил немало усилий, чтобы помочь израильтянам и палестинцам понять друг друга. Это непростая задача, но я верю, что эти народы когда-нибудь смогут жить в мире друг с другом.

Каковы причины того, что мира все еще нет?

Вся эта ситуация исключительно сложная, но одна из причин, безусловно, — еврейские поселенцы.

Что должно измениться, чтобы появились шансы на мир?

Мир — это долгосрочный проект, иногда весьма долгосрочный. Чтобы наступил мир, требуется некий уровень благосостояния всех участвующих народов. Нужны терпимость и опыт, дающий понимание того, что войны и терроризм не окупаются. Всему этому нужно научиться, и для усвоения этих уроков может потребоваться несколько поколений.

Усматриваете ли вы угрозу в исламском фундаментализме в странах — производителях нефти, например Иране или Саудовской Аравии?

Любой фундаментализм представляет угрозу.

Что произойдет с мировым предложением нефти и с ценами на нее, если в Саудовской Аравии придут к власти фундаменталисты?

Цены на нефть станут еще более волатильными из-за присущего фундаменталистам и экстремистам всех мастей изменчивого и непредсказуемого поведения, но даже фундаменталисты в конце концов не устоят перед искушением конвертировать запасы нефти в легкие деньги, чтобы купить поддержку населения.

Арабы. Русские. Африканцы. Индийцы. Европейцы. Вы торговали со всеми. Чем они отличаются, когда дело доходит до бизнеса?

Бизнес везде делается из одних и тех же побуждений — создать и продать что-то, чтобы заработать, но у разных народов разные подходы. Все упирается в местный культурный код. Узнать его и принять — вот что важно для успеха в бизнесе.