Александр Прохоров - Русская модель управления

В глубине души самого забитого крепостного крестьянина, самого зашуганного чиновника есть представление о том, что наступит день, когда возможно все — переход в другой образ жизни. Это заложено в сказках, былинах, прибаутках. Илья Муромец должен был сначала сиднем сидеть 33 года, чтобы затем, перейдя в другой режим деятельности, совершить великие подвиги. Люди признают, что да, в обычной жизни проку от нас мало, все мы рвань и пьянь, дармоеды, но если надо, то мы соберемся с силами и всем покажем. Такой фольклор не возникает на пустом месте. Раз миллионы людей столетиями думали так, значит, на каких-то чертах характера это мнение основано.

В японских сказках превозносится трудолюбие, побеждает самый упорный, как, например, черепаха, которая догнала зайца за счет непрерывности движения. А в русских сказках главное — лихость и отчаянность. Такой набор признаваемых народом добродетелей о многом говорит. Типичный фольклорный герой в России — человек, мягко говоря, не самый умный и образованный, неавторитетный в своей среде, чаще всего обиженный окружающими, вдруг переходит в другой режим существования и совершает великие чудеса находчивости, ума, галантности и доблести. Причем достигается все это отнюдь не упорным трудом; просто в каждом человеке заложена способность ухватить жар-птицу за хвост.

Когда система управления переходит в нестабильный режим, у людей, занятых самыми разными сферами деятельности, исчезает чувство реальности. Воспаленный мозг убежден в том, что теперь отменены не только прежние искусственные, но и вечные естественные ограничения. Всерьез обсуждаются абсолютно нереализуемые проекты (вроде заоблачного Дворца советов на месте храма Христа Спасителя), официально отменяются общепринятые законы, вековые нормы и правила поведения. «Татлин изготовил проект памятника III Интернационалу — библейскую Вавилонскую башню как символ заново объединенного мира. Памятник предполагался грандиозный, высотой до 400 метров…» [229] Панков В. Указ. соч. С. 71.

Вот лишь несколько ярких примеров, не требующих комментариев. На «одном из ученых советов Коммунистической академии в 1925 году было принято решение об „отмене закона стоимости“. В нем утверждалось, что „отмененный закон стоимости заменяется плановым началом“» [230] Валовой Д. В. Экономика абсурдов и парадоксов. Очерки-размышление. M.: Политиздат, 1991. — 431 с. — С. 80. . «Из протокола цеховой ячейки Брянского завода зафиксировано: „Слушали: о половых сношениях. Постановили: половых сношений нам избегать нельзя. Если не будет половых сношений, не будет и человеческого общества“» [231] Григоров Г., Шкотов С. Старый и новый быт. Л., 1927. — С. 168. .

«В 1918 г. во Владимире появился декрет, гласивший: „После 18-летнего возраста всякая девица объявляется государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в бюро „свободной любви“ при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро „свободной любви“ предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в супруги-сожители. Право выбора из числа девиц предоставляется также и мужчинам. Выбирать мужа или жену предоставляется желающим раз в месяц. Мужчинам в возрасте от 19 до 50 предоставляется право выбора женщин, зарегистрированных в бюро, даже без согласия на то последних в интересах государства. Дети, произошедшие от такого рода сожительства, поступают в собственность республики“» [232] Харчев А. Г. Брак и семья в СССР. M.: Мысль, 1990. — 367 с. — С. 133. .

«Коммунистическое общество предполагает такую крепость коллектива, которая исключает всякую возможность существования изолированной, замкнутой в себе семейной ячейки» [233] Коллонтай A. M. Проституция и меры борьбы с ней. M., 1921. . «Мы должны и уже начали вводить общественное воспитание детей и уничтожать власть родителей над детьми» [234] Коммунистическая партия и организация работниц. М., 1919. — С. 40. .

Пожалуй, лучшей иллюстрацией дуалистичности русского менталитета в связи с двойственностью системы управления может служить живопись 10–20-х годов XX века — русский авангард. Это был своеобразный реванш язычества после почти тысячи лет христианства. Эта живопись полностью отрицает все христианские основы, традиционный уклад жизни, настолько она чудовищно яркая, наглая, животная. Русский авангард, точно уловивший поднимавшиеся в обществе настроения, идентичен состоянию воли у взбунтовавшегося крестьянина — так сильно на полотнах выражено стремление вырваться за пределы всего привычного и опостылевшего. Характерные для картин русских авангардистов буйные формы и бесстыжие цвета представляют собой живописный бунт, бессмысленный и беспощадный. Рафинированный европейский живописный модернизм начала XX века, на мой взгляд, смотрится на фоне русского авангарда примерно так же, как скромная неврастения на фоне буйного помешательства.