Владислав Дорофеев - Принцип Касперского - телохранитель Интернета

Но никто и не думал останавливаться, Евгений Касперский своим энтузиазмом заражал всех так, что никто и не сомневался в успехе. И до сих пор главной заслугой своего лидера члены старой команды считают не что иное, как умение собрать и вдохновить команду на подвиги.

«У нас не было ни денег, ни продуманной стратегии, только желание построить бизнес», – вспоминает Евгений Касперский. Впрочем, это много. Евгений был уже известным в компьютерных кругах экспертом, да и к антивирусу AVP (Antiviral Toolkit Pro) всегда было приписано «by Doctor Kaspersky», так как это повышало продажи. Имя было на слуху.

К 1997 году антивирусный продукт Касперского занимал порядка 10% российского антивирусного рынка. А лидировал в России Aidstest Дмитрия Лозинского и продукты от лидеров мирового антивирусного рынка McAfee и Symantec.

Наталья предложила назвать наше детище “Лаборатория Касперского”, чтобы в титуле стояло имя, которое впоследствии могло бы стать маркой, как Форд или Зингер.

«Лаборатория Касперского» стала самостоятельной компанией. Касперский: «Бейте в барабаны, трубите в горны – 26 июня 1997 года в одной из московских юридических контор была зарегистрирована “Лаборатория им. меня“. Долго мучились с названием – я был категорически против своего имени (скромен и застенчив по жизни, вот так), но Наталья утверждала, что мое имя уже более-менее известно, что мы на раскрутке названия компании сэкономим кучу денег, и в конце концов убедила весьма простым способом – предложила придумать что-нибудь получше. У меня ничего не получилось».

«Евгению казалось, что это нескромно. Но я настояла. Он был известным в узких кругах разработчиком, и это был наш единственный ресурс. Когда начинаешь с нуля, трудно пробиться на рынок», – говорит о том времени Наталья [3].

Очевидно, что компания выросла из продукта. Она возникла не как бизнес-идея, не как средство зарабатывания денег, не как организация – как сообщество. На основе научно-мотивационного, научно-соревновательного проекта. Члены команды могли бы ответить на вопрос «зачем нужна их компания», весьма просто: чтобы помочь людям, которые в области антивирусов не работают. Амбиции, конечно, имелись у всех, и огромные, но не материальные. Основным оказывалось желание добиться успеха, показать, на что способны.

Первичной была увлеченность Касперского открытиями в области компьютерного «зловредства». Ему просто было интересно этим заниматься.

В становлении компании большую роль играли лидерские позиции Евгения и его жены Натальи Касперской. К 1997 году появились продукт, имя, некоторая известность Касперского как профессионала в антивирусном ремесле, а серьезное продвижение в плане продаж осуществила Наталья.

На начальном этапе коммерческого развития «Лаборатории Касперского» основатели гордились тем, что смогли создать рабочие места во времена всеобщей разрухи: то есть они не просто выживали, а еще и кормили людей.

Однако задержка зарплат практиковалась. Рассказывают, как некоторые программисты ждали Наталью Касперскую в коридоре с плакатом «Очень хочется пива». По признанию Натальи, дни зарплат в те годы были для нее «черными».

Поначалу у сотрудников «Лаборатории» имелись трудности с английским. «Переписка шла оригинально: из-за того, что никто не знал английского, слишком длинные письма просто уничтожались. Вот так бизнес развивался, просто фантастика!» – вспоминает Наталья Касперская [4]. Надо было двигаться.

Зато антивирусная технология AVP была лицензирована финской Data Fellows для ее собственного антивируса F-Secure – достойное признание технологических преимуществ российского продукта (подобных признаний впоследствии было еще немало).

Финны из Data Fellows были для ЛК не только инвесторами (их деньги вкладывались в развитие), но и в некоторой степени наставниками. Представители компании Касперского бывали на их конференциях и многое узнавали о том, как надо строить бизнес и взаимоотношения с международными партнерами. Также подсмотрели, как те тестируют продукты, как ведут продажи и разработку, и поставили это дело в «Лаборатории» на серьезную основу.

Касперский: «Контракт с Data Fellows являлся, однако, технологическим рабством. По условиям контракта за те деньги, которые платили нам финны, мы не имели права на разработку интернет-решений (защита шлюзов), системы администрирования корпоративных решений (АдминКит), и плюс ко всему контракт был эксклюзивный – мы не имели права лицензировать наш движок никому, кроме Data Fellows (и успевшим чуть раньше G-Data). И более того – финны имели все права на наши технологии и их исходные коды. Контракт был абсолютно кабальный, однако у нас просто не было выбора – без финских денег мы бы, скорее всего, просто не выжили. Так что на несколько лет вперед это был наш основной источник доходов. Жили мы как “от зарплаты до зарплаты” – от одного финского платежа до другого. Но постепенно при этом снимая ограничения по контракту. Сначала сняли запреты на разработку продуктов, потом эксклюзивность, а окончательно выбрались из финских ограничений только летом 2006 – аж почти через десять лет после того, как заключили тот контракт».