Говард Миттельмарк - Как написать книгу, чтобы ее не издали

Применение этой техники не ограничено романами, в которых каждую минуту все взрывается и грохочет. «А вот и я, в одном полотенце, в самом дорогом номере отеля “Плаза”, человек, который думал, что женится на богатой наследнице. Но не ее я нашел, когда открыл дверь…» работает так же хорошо, как: «Я был одет лишь в полотенце в самом дорогом номере отеля “Плаза”, когда услышал выстрелы в коридоре…»

КОГДА АВТОР ЗАМЕНЯЕТ ДЕЙСТВИЕ ОПИСАНИЕМ МЕСТА

«Рах т’Уай был намного грязнее, чем Бангало», – подумал Чип, застегивая рюкзак. И все же он не знал, найдет ли здесь более глубокий смысл жизни, который он искал на Востоке уже несколько недель. Неужели целых три недели? Он сосчитал в уме, потягивая горький местный чай из чайных листьев и горячей воды. Одна, две, три недели! Целых три!

Первую неделю он провел среди пышной растительности Бангало, где экзотические усики плотоядных растений стали еще романтичнее от случайной встречи с Хизер на Весеннем перевале, по пути из У. в М. После их романтической ночи он спустился на лодке в горную деревню Рух Нинг Цор и наконец заночевал в автобусе, который, казалось, всегда был на грани исчезновения в величии и таинственности ландшафта, через который он проезжал на пути к меловым скалам прибрежного атолла Суппу Рашон…

Было время, когда книгу удавалось продать только потому, что ее автор побывал в далеких краях и решил рассказать об увиденном. Этот автор – Марко Поло, а время – XIII век. Если у вас есть определенные знания о каком-либо интересном месте, используйте их, чтобы придать вашему роману особый колорит и аутентичность. Роскошные базары, которые вы посещали, очаровательные мошенники, с которыми вы делились своими деньгами, или оборванные уличные дети, которых вы жалели, – все это пригодится. Но помните, что типичные ошибки писателей одинаковы и в Тимбукту, и в Терре-Хот, и в любом другом городе. Если Чип на тропическом острове только и делает, что говорит о том, как здорово находиться на тропическом острове, это ваш «зал ожидания». Да, он засажен деревьями, но читатель, скорее всего, уже видел все это на канале «Дискавери» в HD-качестве.

КОГДА АВТОР СТРАДАЕТ ПУСТОСЛОВИЕМ

Теперь, когда Чип наконец добрался до Парижа, он понял, почему его называют городом огней. Огни были повсюду! Абсолютно не похожий на его родной город Терре-Хот в Индиане, Париж совершенно не поддавался описанию. Было в нем что-то неуловимое, что-то… je ne sais quoi! [4]Только теперь он понял значение этой фразы!

Он откусил свой «Биг Мак», и тот, как и следовало ожидать, по вкусу был совершенно другим. Даже «Биг Маки» здесь отличались, и разница эта была невероятна! Что-то такое ощущалось повсюду, чего он никогда раньше не замечал в жизни… до сегодняшнего дня. И это было великолепно.

О Париж! Город огней!

В отдельную категорию входят романы, где упомянутые страны и города существуют лишь в памяти автора. И воспоминания эти так ярки, что он напрочь забывает предоставить читателю хоть какие-то убедительные описания. Но, в отличие от фотокарточек, подобные книги никогда не будут напечатаны, потому что они не дают ни малейшего представления о месте действия. Это как если бы вы привезли из поездки на Мачу-Пикчу кучу фотографий, но на всех были бы только вы в центре, полностью закрывая вид на гору. У читателя нет ваших воспоминаний, и он думает: «Что это, черт подери, там за ним? Похоже на Мачу-Пикчу… Или все же “Макдональдс”?»

Эта техника не сводится к описанию экзотических мест: словами вроде «бесподобно» или «невероятно» авторы могут злоупотреблять при описании чего угодно, любого события или окружения. (Более подробно об этом поговорим в третьей части «Стиль. Основы».)

КОГДА ЧИТАТЕЛЯ СЛУЧАЙНО ВВОДЯТ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ

Ирина вошла в детскую проверить камин и убедиться, что он будет гореть, когда прибудут две ее любимые сестры. Перед тем как наклониться и помешать угли, она вытащила изо рта розовый влажный комок жвачки, которую жевала с тех пор, как вернулась в Петербург из родового поместья. Каминная полка была пуста, и Ирина прилепила влажный шарик прямо на нее.

В этот самый миг дядя Ваня в консерватории остановился у пианино. Послышался жутко нестройный аккорд, замирающий и печальный.

– Ирина! – радостно произнесла Маша, входя в детскую.