Дуглас Ирвин - Против течения. Интеллектуальная история свободной торговли

В отличие от Аристотеля, Платон занимает более определенную позицию в том, что касается конкретных шагов, которые необходимо осуществить для достижения самодостаточности. В частности, он полагает, что ни экспорт, ни импорт не должны облагаться пошлинами, но что при этом власти должны полностью запретить ввоз «таких импортных материалов, которые используются на то, что не является необходимым» [Plato, 1914, 2; 185], а также должен быть запрещен экспорт «всего, что обязательно должно оставаться внутри страны» [18].

Чем объясняется это характерное для античной эпохи отношение к торговле, которое можно называть, в лучшем случае, прохладным? Совершенно очевидно, что греки и римляне осознавали экономическую выгодность торговли, однако она внушала им тревогу, поскольку они расценивали торговлю прежде всего как деятельность, имеющую ряд отрицательных последствий внеэкономической природы [19]. Каждая социальная группа античного общества ощущала себя находящейся в привилегированном положении по отношению к иностранцам, так что ни у кого не было ни малейшего желания способствовать расширению контактов с чужаками. Ранние античные авторы испытывали недоверие к деятельности купцов и торговцев и задавались вопросом об их лояльности в качестве граждан полиса. «Утверждалось, что презрение греков к ремеслу и торговле, свидетельства чему так многочисленны в их литературе, на самом деле представляет собой аристократический предрассудок», – писал Хазебрёк, высказывая предположение, согласно которому «это отношение, однако, было существенно более укорененным и распространенным, чем это бывает у предрассудков» (см. [Hasebroek, 1933, 39]). Однако в реальности презрительное отношение к торговле никогда не было чрезмерным, а идеал самообеспечения никогда не мыслился как полная автаркия. Ранние античные мыслители неохотно, но признавали, что в определенной мере торговля жизненно необходима, и что, следовательно, купцов и торговцев нужно терпеть, хотя поощрять их и не стоит.

Доктрина вселенской экономики (the doctrine of universal economy), имеющая своим первоисточником то благоприятное восприятие моря, о котором мы говорили выше, со временем эволюционировала и получила статус главенствующей теории, объясняющей не только причины, по которым необходимо допускать межрегиональную торговлю, но даже и то, почему она должна осуществляться беспрепятственно, т. е. почему она должна быть свободна от всякого вмешательства. Согласно этой доктрине, боги нарочно разбросали по миру ресурсы и товары неравномерно, желая способствовать торговле между регионами [20]. В наиболее удачной формулировке, принадлежащей Джейкобу Вайнеру, эта доктрина уникальным образом сочетает в себе следующие четыре идейно-теоретических элемента (см. [Viner, 1976, p. 27–54]). Во-первых, в ней находит выражение космополитический взгляд стоиков на человечество как на братство всех людей. Во-вторых, она указывает на то, что торговля и обмен порождают выгоды для всего человечества. В-третьих, она включает в себя концепцию, согласно которой экономические ресурсы неравномерно распределены по миру. Наконец, она утверждает, что причиной такого положения дел является священная воля богов, намеренно действующих так, чтобы способствовать торговле и мирному сотрудничеству людей.

Эта доктрина была разработана философами и теологами в течение первых веков новой эры. Весьма близко к тому, чтобы в полной мере осознать и явно сформулировать данную теорию, подошел философ-стоик Сенека (4—65 г. н. э.). Он отмечал, что провидение организует природные стихии так, чтобы «ветер сделал возможной связь между всеми людьми и объединил разные страны, разделенные в географическом отношении» [Seneca, 1972, 115] [21]. Однако это его соображение ненамного отличается от сказанного Плутархом, которого мы цитировали выше. Филон Александрийский сформулировал эту доктрину более развернуто:

Он не изготавливает самостоятельно ни одну из этих вещей полностью, так чтобы не иметь потребности в какой-либо из остальных вещей. Поэтому, желая иметь то, что ему нужно, он волей-неволей должен будет прибегнуть к некоему способу, который поможет ему удовлетворить его нужды, и этот способ будет совместным и взаимным. Так, посредством взаимности и совместности <���…> боги дают понять, что люди должны прийти к сотрудничеству и согласию, образовав единую гармонию, и что ими должно управлять универсальное начало, побуждающее их отдавать и брать, что приведет к совершенству весь мир. (Пер. с англ. по [Philo, 1929, 2: 73–74]) [22].