Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Ну, хорошо, а что, если бы во всех странах мира ходила одна и та же валюта? Не помогло бы это нам избежать головной боли, связанной с валютными кризисами? В конце концов, в Айове же никогда не возникало финансовых проблем, обусловленных тем, что инвесторы из Иллинойса вдруг вывезли свои капиталы в свой штат. У расширения валютной зоны, безусловно, есть свои преимущества – такая логика привела к введению евро, который заменил б о льшую часть национальных европейских валют. Единая валюта, ходящая практически по всей Европе (и в пятидесяти штатах США), снижает операционные издержки и способствует прозрачности цен (когда цены на все товары устанавливаются в одной и той же валюте, легче выявить и использовать ценовые расхождения). Но и тут не обходится без компромисса. Как вы помните, денежно-кредитная политика – основной инструмент, с помощью которого любое правительство мира может контролировать «скорость» своей экономики. Центральный банк повышает или понижает процентные ставки, делая свою валюту более или менее дефицитной. Если в ряде стран ходит одна и та же валюта, как, например, евро в Европе, приходится отказаться от контроля над своей внутренней денежно-кредитной политикой. Европейский центральный банк в настоящее время контролирует денежно-кредитную политику всей еврозоны. (Понятно, что у Луизианы и Калифорнии тоже нет собственной денежно-кредитной политики.) Если в одной части валютной зоны начинается экономический спад и она может пользоваться преимуществом более низких процентных ставок, в то время как другая часть быстро растет и вынуждена повышать ставки, чтобы избежать инфляции, это может привести к серьезной проблеме.

Вообще-то на саму по себе валюту нам наплевать, нас, конечно же, заботит поток продуктов и услуг, который зависит от ее нормального функционирования. Благодаря международным торговым операциям наша жизнь становится лучше и приятнее; валюта же лишь инструмент для облегчения взаимовыгодных сделок. В долгосрочной перспективе мы ожидаем, что стоимость продуктов и услуг, которые мы отправляем в другие страны, будет более или менее равна стоимости продуктов, которые они посылают нам. В противном случае получится, что одна из сторон заключила совершенно невыгодную сделку. Даже дети, обмениваясь чем-то, знают: то, что отдаешь, должно стоить того, что получаешь взамен.

Но в США все иначе. Американцы – это школьники в школьном буфете, которые взамен бутерброда с ливерной колбасой получают бутерброд с индейкой, а вдобавок чипсы, печенье, сок и пакетик арахиса. В США сохраняются крупные и постоянные дефициты текущего счета с остальным миром, а это означает, что мы из года в год получаем из-за границы больше продуктов и услуг, чем продаем. (Текущим счетом измеряется доход, полученный за рубежом от торговли продуктами и услугами, а также из некоторых других источников дохода, например дивиденды и проценты по зарубежным инвестициям, а также денежные переводы, посылаемые домой американцами, работающими в других странах.) Что нам это дает? И может ли это стать проблемой в долгосрочной перспективе? Ответ на второй вопрос прост и однозначен: да. Однако ответить на первый вопрос будет сложнее.

Как уже отмечалось в главе 9, по существу, в самом по себе дефиците текущего счета ничего плохого нет, точно так же, как нет ничего хорошего в его профиците. В 2007 году в таких странах, как Алжир и Экваторильная Гвинея, был профицит текущего счета, но это, как известно, не сделало их экономическими тяжеловесами. Тем не менее за этим обстоятельством скрывается непреложный экономический факт: страна с дефицитом текущего счета зарабатывает благодаря операциям с остальным миром меньше доходов, чем платит ему. Рассмотрим простой пример: если мы закупаем в Японии автомобили на 100 миллионов долларов и продаем ей самолеты на 50 миллионов долларов, то наш дефицит текущего счета составляет 50 миллионов долларов. Японцы не посылают нам дополнительные товары еще на 50 миллионов долларов, потому что мы дружелюбные и симпатичные; они ожидают, что мы компенсируем эту разницу.

Для этого у нас не слишком много вариантов. Один из них заключается в том, чтобы продать своим японским торговым партнерам какие-либо активы: акции, облигации, недвижимость и тому подобное. Например, мы можем продать японским компаниям недвижимости на Манхэттене стоимостью 25 миллионов долларов и на 25 миллионов долларов акций американских фирм. Вот теперь все сходится. Американцы получают из Японии продукты и услуги на 100 миллионов долларов; мы взамен посылаем товары (самолеты) на 50 миллионов долларов и еще 50 миллионов в активах. Все по справедливости. Но мы платим за это определенную цену: отдаваемые нами активы (недвижимость и акции) могли бы принести нам доход в будущем (в виде арендной платы и дивидендов). Теперь же этот доход получит наш торговый партнер. Получается, что мы покупаем автомобили, отказываясь от будущих доходов.