Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Цены падают, потому что экономика переживает глубокий кризис; теперь мы знаем (только что узнали), что ее кризис обусловлен снижением цен. Это создает почву для возвращения другого монстра, которого мы не видели с 1930-х годов, – «дефляционной спирали», в которой падение цен и резкое ослабление экономики подпитывают друг друга, погружая экономику страны в полный хаос [175].

Более того, эта спираль способна отравить всю финансовую систему страны, даже если банкиры не делают ничего особенно безответственного. Банки и другие финансовые институты чахнут и слабеют по мере того, как все больше кредитов переходят в разряд «плохих», а стоимость недвижимости и других активов, используемых в качестве обеспечения, неуклонно снижается. У одних банков начинаются проблемы с платежеспособностью; у других просто становится меньше капитала для новых займов. В результате вполне благонадежным в иной ситуации компаниям отказывают в кредитах, что только усугубляет экономические трудности. Цель программы выкупа проблемных активов (TARP – Troubled Asset Relief Program), реализованной в самом конце президентства Джорджа Буша – так называемое спасение Уолл-стрит, – состояла в «рекапитализации» американских банков и возвращении им способности обеспечивать экономику страны капиталами. В структуре самой программы имелись изъяны, а информационная поддержка действий администрации президента и их причин была организована ужасно. Однако основополагающая концепция в условиях финансового кризиса была весьма целесообразной.

С помощью одной только денежно-кредитной политики не всегда возможно остановить спираль дефляции. В Японии центральный банк уже давно снизил процентные ставки практически до нуля, дальше снижать некуда. (Номинальные процентные ставки не могут быть отрицательными. Любому банку, который выдал кредит в 100 долларов и требует вернуть 98 долларов, будет выгоднее просто оставить эту сотню у себя [176].) Тем не менее даже при номинальных ставках, близких к нулю, ставка арендной платы на капитал, реальная процентная ставка, фактически может быть довольно высокой. Объясню, почему. Если цены падают, то заимствование 100 долларов сегодня с обязательством вернуть те же 100 долларов в следующем году не будет бесплатным. Сотня, которую вы отдадите через год, имеет большую покупательную способность, чем 100 долларов, взятые в долг сегодня, – возможно, даже гораздо большую. Чем быстрее падают цены, тем выше реальная стоимость заемных средств. Если номинальная процентная ставка равна нулю, но цены снижаются на 5 процентов в год, то реальная процентная ставка составляет 5 процентов, а это слишком высокая стоимость займа в условиях стагнации. Экономисты уже давно утверждают, что для выхода из этой ситуации Япония нуждается в изрядной дозе инфляции. Один очень известный экономист даже призвал Bank of Japan делать для этого все что угодно, «разве что не разбрасывать банкноты с вертолетов» [177]. Если вспомнить о макроэкономической политике, о которой рассказывалось в главе 8, то одна теория объясняет, почему японские чиновники не сделали больше для прекращения падения цен, так: стареющее население Японии, значительная часть которого живет на фиксированную пенсию или сбережения, считают дефляцию позитивным явлением, несмотря на ее поистине катастрофические последствия для экономики в целом.

США тоже не избежали встречи с дефляцией. Экономисты давно пришли к согласию в том, что главной причиной Великой депрессии стала не слишком продуманная денежно-кредитная политика. В период с 1929 по 1933 год предложение денег в США снизилось на 28 процентов [178]. ФРС намерено не шла на открытие кредитного крана, безучастно наблюдая за тем, как денежная масса сокращалась по своему хотению. Процесс обращения денег в экономике стал практически бесконтрольным. Из-за массового банкротства банков в 1930 году и банковские учреждения, и люди придерживали наличность. Деньги, лежащие под матрасами или запертые в банковском хранилище, не могли попасть в экономику в виде кредитов. Федеральная резервная система ничего не предпринимала, а кредитные источники в США иссякали. А между тем ФРС следовало делать прямо противоположное – начать закачивать деньги в экономическую систему.

В сентябре 2009 года, ровно через год после краха Lehman Brothers, председатель Совета экономических консультантов Кристина Ромер выступила с докладом под довольно зловещим названием «Мы были на грани». В нем признавались огромные заслуги Федеральной резервной системы в том, что США удалось избежать экономической катастрофы, на пороге которой страна стояла. По словам Ромер, «политическая реакция в данном случае, в отличие от [1930-х годов], была быстрой и смелой. Творческие и агрессивные действия ФРС осенью прошлого года, нацеленные на поддержку кредитования, войдут в историю банковской системы как образец для подражания. По мере того как кредитные рынки один за другим замирали или замедляли темпы роста, Федеральная резервная система создавала множество новых программ, чтобы заполнить зияющий разрыв и поддержать поток кредитов».