Тим Леберехт - Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам

«Копы, морпехи – куда ни посмотри, везде я видел людей в форме. Они были образцами. Форма для меня значила все. Я не был уверен, кем именно хочу стать, но знал, что буду носить форму».

В Калифорнии я познакомился с шахтером, вспомнившим, как он впервые вместе с родными отправился на поиски золота. Он до сих пор работает в этом бизнесе, но золотые самородки, найденные в детстве, он никогда даже не пытался продать.

«Там золото никогда не было средством для достижения цели. Это и была цель. И когда я держу в руках это золото, оно напоминает мне о тех временах. Люблю доставать те самородки и рассматривать их, вспоминать, как я их нашел. Смотрю на свое золото и снова переживаю каждую минуту тех приключений».

Первые рабочие воспоминания могут служить талисманами любому из нас. Мы храним как священную реликвию наши юные, взлелеянные понятия о работе и ее смысле. Мы должны помнить, насколько романтически несовершенными ощущали себя в ходе тех ранних опытов и как обещание чего-то большего поддерживало в нас энтузиазм.

Во взрослой жизни нам слишком часто не хватает именно этого духа несовершенства. Мы гонимся за работой в «соблазнительном» стартапе или за быстрым карьерным взлетом, который служит эквивалентом «случайной ночи». Мы прилагаем чудовищные усилия для приобретения всего этого, желаем этих целей, овладеваем ими, потому что они достижимы. А когда все уже сказано и сделано, подобные приобретения зачастую кажутся пустышкой. Словно Дон Жуан, ставящий зарубки на кровати, мы начинаем подсчитывать то, что является наиболее волшебным и неуловимым. Романтик подобен Дон Кихоту с его «невозможной мечтой» или капитану Ахаву с его навязчивой идеей поймать Большого Белого Кита. Он находится в вечной гонке за недостижимым, и его межевые столбы постоянно отдаляются.

Разница между сексом и романтическими отношениями заставляет вспомнить историю французской журналистки Софи Фонтанель. Она стремилась к непорочной любви со всем миром. В своей книге «Искусство спать одной» («The Art of Sleeping Alone: Why One French Woman Suddenly Gave Up Sex») Фонтанель придумывает, как самые романтичные отношения в мире сохранить платоническими {72}. Согласно древнегреческому философу Платону, любовь – это самый мощный инструмент человека для созерцания божественного, но это совершенно не означает, что платоническая любовь является антиэротической. На самом деле он проводит разделение между «вульгарным эросом» и «божественным эросом», между самовлюбленной, материальной, сосредоточенной на соблазнении сексуальностью, целью которой является физическое наслаждение и воспроизводство, и самой возвышенной эротической чувственностью, поднимающей желания плоти в царство духовного {73}. Схожим образом Зигмунд Фрейд определял либидо как жажду жизни, а не жажду секса {74}. Эти концепции питают те откровения, которые Фонтанель находит в любовной жизни без секса:

«На протяжении тех 12 лет, когда у меня не было секса, я кое-чему научилась. Я многое узнала о своем теле, о роли искусства в эротизме, о силе снов, о мягкости одежды, о прибежище и о значении элегантности. И я поняла, что большинство людей хотят просто доказать свою сексуальную полноценность. Вот и все».

Я бы приложил этот тезис к работе. Мы хотим доказать свою функциональную полноценность, что человек может работать не хуже, а то и лучше машины. Но подобный подход приводит нас только к тому, что мы истощаем себя или переводим полностью в автоматический режим, когда на самом деле главная ценность, которую мы можем сообщить в процессе работы, – это наше воображение.

Исследования по тайм-менеджменту показали, что средний взрослый американец посвящает сексу четыре минуты в день, но более четырех часов находится в воображаемых мирах, погружаясь в книги, фильмы, видеоигры, телевизор или просто предаваясь мечтам {75}. Как указывает в книге «Как работает удовольствие» («The New Science of Why We Like What We Like») психолог Пол Блум:

«Наше главное удовольствие состоит в соучастии в событиях, которые, как мы прекрасно знаем, не происходят в реальности» {76}.

Воображение уносит нас в другую жизнь. Это квинтэссенция романтического подхода. Немецкий философ Ф. Ницше описывал романтика как человека, который все время хочет оказаться в другом месте.

Когда я совершил «каминг-аут» [3]и предстал перед миром в роли бизнес-романтика, защищая саму идею нереализации, то познакомился со многими профессионалами, которые «хотели оказаться в другом месте», оставаясь преданными тому делу, которым занимались здесь и сейчас. Одни стремились применить бизнес для изучения собственных увлечений, другие находили энергию и вдохновение в воплощении своих идеалов, требуя, чтобы бизнес доставлял ощущение чего-то идеального как клиентам, так и работникам. Третьи использовали бизнес для исследования глубоких вопросов природы человеческого существования, а также для достижения каких-то общих целей.