Миссис Пинк долго смотрела на белые кристаллики, затем пронзительно и настойчиво свистнула. Рина в замешательстве отпрянула: казалось, что из-за каждого куста выскочило по линдженийке. Они столпились вокруг миссис Пинк, уставившись в солонку и отталкивая друг друга. Одна из них убежала и вернулась, неся высокий кувшин с водой. Миссис Пинк медленно и осторожно высыпала соль с ладони в воду, а затем опустошила всю солонку. Когда соль растворилась, собравшиеся женщины выстроились в ряд, подставив ладони. Началось священнодействие. Каждая получила полную пригоршню соленой воды. И все они быстро, стараясь не потерять ни капли, подносили воду к лицу и вдыхали раствор соли.
Миссис Пинк была последней, и, когда она подняла лицо от сложенных ковшиком рук, Рина чуть не заплакала: такая благодарность светилась в глазах линдженийки. А вокруг столпились десятки линджениек, и каждая хотела прижать мягкий указательный палец к щеке Рины — жест благодарности, уже ей знакомый.
Когда женщины исчезли в кустах, миссис Пинк села, не выпуская из рук солонку.
— Соль, — сказала Рина, показывая на солонку.
— Шриприл, — сказала миссис Пинк.
— Шриприл хорошо? — спросила Рина, пытаясь найти объяснение только что происшедшей сцене.
— Шриприл хорошо, — сказала миссис Пинк. — Нет шриприл — нет дети. Дуви… Дуви… — Она заколебалась, выбирая нужное слово. — Один Дуви нет дети.
— Ох, — сказала Рина. — Дуви — последний ребенок на Линджени? Еще нет?
Миссис Пинк обдумала слова, затем кивнула:
— Да, да! Еще нет. Нет шриприл — нет дети.
Рина почувствовала волнение. Может быть… может быть, из-за этого началась война. Может быть, им просто нужна была соль. Соль, которая означала для них все…
— Соль, шриприл, — сказала она. — Шриприл еще, еще, еще, линдженийцы уйдут домой?
— Шриприл еще, еще, еще, да, — ответила миссис Пинк. — Уйдут домой нет. Дом — нет. Дом — нехорошо. Вода — нет, шриприл — нет.
— Ох, — сказала Рина. Потом продолжала задумчиво: — Еще линдженийцы, еще, еще?
Миссис Пинк взглянула на Рину, и в наступившем молчании обе вдруг осознали, что являются в конце концов представителями враждебных лагерей. Рина попыталась улыбнуться. Миссис Пинк взглянула на детей. Сплинтер и Дуви изучали содержимое корзинки и были счастливы.
— Еще линджений нет. — Миссис Пинк указала рукой на заполненную кораблями посадочную площадку. Плечи ее поникли.
Рина сидела ошеломленная и думала о том, что значили бы эти слова для Верховного Командования Земли. Нет больше планеты Линджени — родины страшного разрушительного оружия. Нет больше линдженийцев, кроме тех, которые сюда прилетели. А значит, и нет враждебного мира, готового прислать подкрепление. Уничтожить эти корабли — и линдженийцев больше не будет. Остается только атаковать их, понести неизбежные тяжелые потери и выиграть войну. И исчезнет раса.
Очевидно, линдженийцы просят приюта — или требуют его? Соседи, которые боялись попросить… или им не дали на это времени. Как началась война? Кто в кого первым выстрелил? Знал ли это кто-нибудь?
Рина возвращалась домой полная сомнений. “Скажи, скажи, скажи, шелестела под ее ногами трава на холме. — Скажи, и война кончится”.
“Но как?! — закричала она про себя. — Потому, что их убьют, или потому, что им помогут?” Рина дала Сплинтеру книжку с картинками и прошла в спальню. Усевшись на кровать, она пристально посмотрела на себя в зеркало.
“Мужчины — их и наши. Они ведут переговоры уже больше недели и не могут договориться. Конечно, не могут! Боятся выдать себя. Ведь они фактически ничего друг о друге не знают.
Можно поспорить, что ни один из землян и понятия не имеет, что линдженийцы могут закрывать нос и складывать уши. Ни один из линдженийцев не знает, что мы посыпаем свою пищу тем, что для них является источником жизни”.
Рина была в смятении, когда наконец вернулся Торн.
— Ну, — сказал он, устало опускаясь в кресло. — Дело близится к концу!
— К концу! — воскликнула Рина, загораясь надеждой. — Значит, вы договорились…
— До тупика, — тяжело закончил Торн. — Наша завтрашняя встреча последняя. Одно окончательное “нет” с каждой стороны, и все кончено.
— Нет, Торн, нет! — воскликнула Рина. — Мы не должны больше их убивать! Это бесчеловечно… Это…
— Это самозащита. — Голос Торна звучал резко от раздражения и досады. Пожалуйста, Рина, избавь меня от своего идеализма. Видит бог, у нас и так нет достаточного опыта ведения военных переговоров, еще нам не хватает бороться с теми, кто предлагает нам из врагов сделать милых друзей.
Читать дальше