Я не призываю вас к анархии и революции, упаси Господь. Полная свобода так же вредна, как и полная герметичность и погружение в рамки, навязанные извне. Продолжая метафору, мы сносим все стены, потолок, пол и подвальный этаж подсознания со всеми плавающими там скелетами, крокодилами и комплексами. И остаёмся открыты всем ветрам и временам года – лету, зиме. Проливной дождь прекрасен, особенно – в летний зной, но вот осенью… Или весной – это уже не комфортно.
Мы все бессмертны. Просто не закрывайте окна своей души, и не затворяйтесь в пределах своего тела, не замечая, что вас тянет наружу. Живите, как хочется. Как хочется вашей душе.
Аплодисменты, хохот и свист.
Выдержка из стенограммы выступления д-ра Спенсера 11 января 2031 года, исследовательский институт Интуит-Плаза, Параллель, третий радиус.
– Добрый день, Спенсер! – Кловис Инульгем ввалился в комнату, широко распахнув дверь, и от души поцеловал пискнувшую голограмму секретаря. – Я слышал, ты вчера роскошно выступил в этом бардачном замке, как его, Проститут-Глаза?
– Интуит, Кловис, Плаза… – доктор выключил секретаря, и развернул кресло к нежданному визитёру. – Напомни мне в следующий раз запрограммировать контур охраны на отстрел тебя, твоих двойников и аватар.
– Хе, хе, хе, – разделяя слоги, издевательски произнёс Инульгем, падая в оранжевый шар гелевого кресла, и протягивая свои длинные ноги, обтянутые кожей щегольских ковбойских штанов, к иллюзорному камину. – Знаешь, друг, ты тут совсем раскис, я посмотрю… Что, укатали письку крутые сиськи? Или твой одинокий воин ещё стоит по утрам, озирая окрестности?
– Иди ты в… анус, – Спенсер сдвинул брови, и поправил сползшие манжеты. – Всё такой же озабоченный, как я вижу. И всё такой же одинокий, нет?
Теперь вспыхнул Кловис, пробурчав что-то себе в усы. Покрасневшие уши алели из-под надвинутого на лоб стетсона, словно фонари «весёлого квартала» Параллели 1860Г. О, а раздувавшиеся ноздри узкого носа ясно показывали, что доктор попал точно. Как из длинноствольной винтовки в монетку за триста шагов.
– Ладно, оставим дела наши скорбные в ведении богов и меньших их, – примирительно произнёс Спенсер, касаясь сенсора на кресле, и перемещаясь поближе к своему гостю. – Чего от меня нужно конторе на сей раз? Предупреждаю, я не скоро смогу действовать в полную, кхм, силу. По ряду обстоятельств, связанных с предыдущим заказом…
– Спенс, так ты ещё не…? – Кловис ещё сильнее надвинул шляпу на глаза, но потом щелчком подбил её вверх, и внимательно окинул своего собеседника цепким взглядом карих глаз. «Колени, таз, спина… М-да, неудачно я зашёл». – М-м-м, понимаю… Полковник передавал привет. И пожелания скорейшего…
– Передай полковнику, что я рад его словам, и не мучай себя. Я знаю, как плохо тебе даются слова сочувствия, друг, – доктор указал на свои ноги, и криво улыбнулся. – Я именно потому остановился в этой параллели, самой удаленной от Центра из доступных мне. Здесь хотя бы медицина эффективная. Нанотехнологии, парапластика, нейронная хирургия, протезирование… Ещё полгода, и встану на ноги.
– Выздоравливай, друг, – Инульгем ловким жестом выхватил из-под полы своего кожаного пальто плоскую фляжку, и бросил её в доктора. Тот взял её из воздуха, словно она была неподвижна, и вопросительно посмотрел на Кловиса. – Чистый яд, сэр!
– А, эликсир доктора Бориса… – понимающе протянул Спенсер, отвинчивая колпачок и осторожно поводя ладонью над горлышком. – Да, это поможет.
Бултыхаясь в силовом геле кресла, Кловис помолчал, и осторожно спросил:
– Док, ты, случайно, не собрался тут осесть с концами? Лекции, выступления, публичная, мать-перемать, жизнь… Жениться не надумал ещё? Местные девчонки должны писаться кипятком от твоей привлекательности…
– Нет, мон ами, не собрался. Дождусь выздоровления, потом устрою несчастный случай при невыясненных обстоятельствах, и… Здравствуй, дорога! – Радостный тон доктора контрастировал с его практически неподвижным лицом, на котором, казалось, по-настоящему жили только глаза. Сейчас в них читалась чистая ярость. – Только бы дотянуть ещё до отправления…
– Дотянешь. Я видел достаточно, и, поверь моему длинному носу, ты – дотянешь… – Инульгем рывком поднялся из кресла, дождался, пока гель стечёт в пол, и вежливо поклонился хозяину. – Спенс, мы ждём тебя. Полковник ждёт. А он редко это себе позволяет – ждать людей…
«Зато он их позволяет жрать. В переносном, разумеется, смысле. Выедать мозги тупой солдатской ремённой пряжкой… А ты стоишь по стойке „смирно“, и медленно подходишь к мысли, что обгадиться в кабинете руководства – это не такая уж и плохая идея. По крайней мере, говно можно будет смыть… потом. Потом и кровью, как говорится…» – Спенсер внимательно смотрел, как Кловис распахивает ногой дубовую дверь, и вываливается наружу, в холл, где его уже ожидают два охранника делового центра. Доктор прекрасно знал, что после часа или двух разбирательств его шутливого друга отпустят, просто чтобы он прекратил доводить окружающих своими идиотскими выходками…
Читать дальше