Андрей Чернецов - Сети зла

…Пять с половиной месяцев назад, как раз на Рождество, Орланда, вернувшись в свою келью после праздничного ужина, достала из одного кармана кусок жареной курицы, который ей удалось утащить из-под самого носа подслеповатой сестры Иринеи, а из второго извлекла ломоть белого хлеба и пару сушеных фиг. Обозрев все это богатство, она уже намеревалась приступить ко второму ужину (первый не смог до конца насытить ее вечно бунтующую молодую плоть), как вдруг…

Из темного угла донесся какой-то шорох. А затем прямо под ноги оторопевшей девушке выкатился темный маленький шарик, издающий жалобные звуки.

Сказать, что Орланда испугалась, значит ничего не сказать. Сначала она чуть в обморок не хлопнулась от страха. Затем заорала что есть мочи и стрелой взметнулась на табурет. Оттуда воспарила к окну и зависла над полом, уцепившись руками за бронзовую оконную решетку, а ногами брыкая, словно необъезженная кобылка.

Крыс и мышей она терпеть не могла с самого детства и всегда находила благовидный предлог, чтобы отбояриться от работы в тех местах их обители, где водились мерзкие серые грызуны. Ох, и доставалось ей из-за этого от старшей сестры-распорядительницы. Послушания сыпались на ее голову одно за другим. Ничего не помогало.

Между тем шарик, продолжающий испускать тоскливые вопли, добрался до стола, на котором девушка опрометчиво разложила съестное. На мгновение застыл, а затем превратился в столбик. Небольшой, с Орландину ладошку.

— Эй, тварь! — прикрикнула сверху. — Ты чего это задумала? Лапы прочь от моего ужина!

Существо повернуло голову на ее голос. В полумраке хищно сверкнули две алые точки.

— Ой-ой-ой! Спасите, Христа-а ра-ади!

Зверек, нимало не реагируя на рев голосистой послушницы, вспрыгнул на табурет, а оттуда взобрался на стол. Деловито обнюхал рождественское угощение.

Этакой наглости Орландина снести не могла. Боязнь остаться без лакомств, доставшихся с таким трудом, пересилила в ней отвращение перед мерзким созданием.

Она разжала пальцы и шлепнулась на пол. Приземление вышло отнюдь не мягким.

Не обращая внимания на сбитую коленку, девушка подлетела к столу и занесла над пришлецом карающую длань. Ну, держись, подлый похититель!

Маленький наглец вразвалочку отошел на край стола и уселся, ни дать, ни взять вендийский пророк Будда.

— Ты чего, не боишься? — изумилась Орланда.

Зверушка хрюкнула, словно подтверждая сказанное, и девушка присмотрелась к ночному гостю повнимательнее.

Нет, никакая это не крыса.

И не мышь.

Вон, хвоста нет. И уши большие. Не такие, как, например, у зайца или кролика, а круглые, с небольшими кисточками. Коричневая шкурка с белыми пятнышками. Мордочка совсем не злая и не противная. Даже наоборот. Маленький носик смешно дергается. Толстенькие щечки ходят вверх-вниз.

Хм, симпатяга.

Орланда опустила руку.

Малыш, словно почувствовав перемену в ее настроении, переместился на полшага в направлении еды и вновь выжидательно замер в той же человеческой позе.

— Что, тоже есть хочешь? — поинтересовалась хозяйка кельи.

Утвердительное похрюкивание.

— Ладно, — вздохнула Орланда. — Присоединяйся. Поделюсь с тобой по-христиански.

Дважды упрашивать нового знакомца не пришлось.

Так и появился в ее келье еще один жилец.

Если бы девушка знала, сколько беспокойства принесет ей прикормленный кусик (как выяснилось, именно к такой редкой, очень восприимчивой к дрессировке породе грызунов относился ее «сосед»), то сразу же отказала бы ему от стола и крова.

С началом их с Ваалом странной дружбы юной послушнице пришлось значительно усовершенствовать свои охотничьи способности.

Раньше, чтобы унять бурчание голодного желудка, ей достаточно было, заболтав до умопомрачения сестру-повариху Сусанну, стянуть на кухне парочку сухарей. Ну, на худой конец забраться во владения матушки Гориссы, ведающей монастырским огородом, за пучком редиса, салата или морковки. Сухари, конечно, сытнее, но и учет им велся более строгий.

Теперь же следовало стараться за двоих. Потому как кусичок, несмотря на свои невеликие размеры, имел бездонный желудок. И был не прочь поживиться не только постной пищей, но и скоромненьким.

Ха, как будто Орланда не любила сало или колбаску! Но терпела же, как велел терпеть и воздерживаться Иисус распятый.

Однако Ваал, в отличие от нее, не готовился принять постриг и не впитывал с пяти лет основы христианского вероучения. Ему требовалась жирная пища.