Елена Сабанова - Средство от любви. Сборник рассказов

– Да, конечно, – суетилась жена зама, – с дочкой всё в порядке, она приняла столовую ложку средства и на следующий день уже и не вспоминала о своём этом… и я дала немного своей сестре, а она попросила для подруги, и теперь у меня ничего не осталось, а мне очень нужно.

Кузовков медлил с ответом. Средства у него было много, а денег наоборот, мало. Но что-то в голосе звонившей настораживало его.

«Вот, вот, ты никогда не слушаешь свой внутренний голос», ругал себя изобретатель, стуча кулаком по лбу.

Тогда Кузовков решил удвоить цену.

– Ничего, цена не главное, – не смутилась жена зама, – оно же действует!

Пришлось Кузовкову продать ей две бутылки, хотя она просила три. Он сомневался.

– Простите, – тактично спросил Осип Валентиныч клиентку, – зачем Вам столько?

– Мужу не скажете? Мстить. Опою всех его подружек, пускай пострадает, – хищно улыбнулась жена замминистра.

– Но я ведь создал средство, чтобы помогать людям, а не для страданий, – изумленно проговорил Кузовков.

Жена зама вдруг довольно цинично усмехнулась.

– Вы, Осип Валентиныч, конечно великий учёный, но вот жизни не знаете. – А потом, перед выходом, остановилась и постучала ладонью по сумке с бутылками. – Я ещё вернусь, варите средство, и побольше.

Через месяц к Кузовкову приехал зам. Он ввалился в дверь и сел на диван. Вид у него был неважный.

Осип Валентиныч оробел. Вслед за замом в его квартиру вошли двое охранников и застыли у двери с невозмутимым лицами.

– Мне нужно твоё средство, Осип, – хрипло приказал замминистра. – Оно у тебя есть?

Осип Валентины честно кивнул.

– Где? Там? – Указал зам на холодильник.

Кузовков опять кивнул.

– Налей мне… две столовые… сейчас.

Осип Валентины даже не посмел возразить, ноги сами понесли его к холодильнику, и через минуту зам уже выпил свою порцию и застыл с затуманенным взглядом. Через несколько минут он очнулся и радостно встал.

– Спасибо, спасибо, дорогой, – энергично тряс он руку изобретателч в порыве чувств, – отпустило. Все эти переживания, тоска, эмоции эти, это мешает. Много работы, понимаешь, некогда отвлекаться на шурымуры. Ну давай.

Зам ушел, а Кузовков в удивлении остался стоять там, где стоял. Он даже не вспомнил о том, что зам не заплатил. Похоже, его средство задило своей жизнью, но не той, которую запланировал ему Осип, а совсем другой, непонятной и чуждой ему.

Через время Осип Кузовков стал знаменит. К нему обращались все, политики, бизнесмены, артисты, да особенно много было артистов, и всё это шло чёрным ходом. А Осип Валентиныч продавал, богател и страдал, он-то мечтал о другом. Он-то мечтал лечить тяжеловлюблённых, потерявших надежду, мечтал помогать тем, кто пережил муки измены и расставания. А получилось, что его удивительное изобретение лилось направо и налево только лишь для того, чтобы убирать следы мелких интрижек. Кузовков потерял покой. Долгая процедура сертификации его средства как лекарственного препарата затормозила где-то наверху, Кузовков полагал, что замминистра здравоохранения приложил к этому руки. Но зачем? И он принял решение. Он запечатал остаток средства в огромной бутыли с надписью “яд” и спрятал её в технической комнате, а сам улетел на уединённый остров в Тихом океане, где и провёл четыре спокойных недели. По возвращении же его ждал сюрприз. Вся квартира была разгромлена, мебель сломана, одежда порвана, бутыль исчезла.

Вот тогда Осип Валентиныч и сел, обхватив свою голову и завыл как зверь. Он знал, что произойдёт позже. За ним придут, заставят произвести ещё средства, ещё и ещё, возможно, закроют в какой-нибудь тайной лаборатории на неопределённый срок. А ведь он сам виноват. Зачем пошёл искать протекции у замзамминистра? Потому что решил, что так проще. «Вот и напоролся, Осип, вот и напоролся», ругал себя Кузовков, «расхлёбывай теперь».

На кухне осталось немного макарон в пачке, он их сварил, съел и чуть-чуть повеселел. «Лекарство от любви, как бы не так», попевал Кузовков, «сейчас будет вам лекарство, дорогие мои, будет, не сомневайтесь». Он пошёл в ванную и снял зеркало. Ехидно улыбнувшись, он поддел ногтем и вытащил плитку, за которой оказалась ниша. Кузовков вынул из ниши пакет и развернул, в пакете оказалась толстая потертая тетрадь. Осип Валентиныч прижал тетрадь к груди и замер, прислушиваясь к звукам извне. Оставаться было нельзя, он быстро набрал номер лаборатории института и позвонил.

– Тёма? Васильич? Привет! Да, да, а я-то как рад! К тебе можно? Мне на пару часов. Ого, ага, отлично, еду сейчас же!