Шерри Бриггз - Сила сала

По мере распространения инопланетных знаний процветание шагнуло в доселе отсталые районы планеты. Стремление к материальным благам стало историческим курьезом, сущность которого без особого успеха пытались постичь в школах дети. Многоликие галактиане не навязывали своих культурных традиций и щедро делились технологиями. Лишь одна деталь их политики стала очевидна, как никогда: за исключением дешевых средств межпланетных сообщений и проводившихся при поддержке галактиан работ по терраформированию Венеры и Марса, космические путешествия так и не стали доступны землянам. Тем более обиден был тот факт, что межзвездные корабли использовались повсюду в Галактике, и в среде разнокалиберных существ, посещающих Землю, являлись совершенно обычным делом. Но все они, начиная от юнцов, объезжающих подаренные родителями космические яхты, до гордых капитанов звездных лайнеров, неизменно хранили молчание о предмете, вызывавшем у людей живейший интерес — устройстве межзвездного двигателя. Стало ясно, что если земная наука не сможет сама совладать с этой проблемой, человечество никогда не достигнет звезд.

Неудивительно, что на Земле вскоре была организована группа Проекта звездного привода, и физика стала одним из приоритетных направлений ее исследований. Финансирование велось на невиданном в прежние, догалактические времена, уровне. Средоточием усилий всей планеты стал Терранский университет, куда Рона пригласили работать благодаря его глубоким познаниям в физике.

Попытки овладеть секретом межзвездных путешествий не были бы столь отчаянными, получи земляне возможность передвигаться хотя бы на некоторых из мириадов кораблей, заполонивших космос. Однако выяснилось, что такие услуги оказываются в весьма ограниченных масштабах. Те счастливчики, кому всё же удалось посетить другие миры, приглашались туда по таким торжественным поводам, а все их передвижения были настолько регламентированы, что такие контакты только добавляли топлива в пылающий костер людского любопытства. Галактиане же, хоть и не делали ничего, чтобы помочь Земле в разработке звездного двигателя, пристально следили за развитием событий.

Рон был рад, что его недюжинных способностей в области физики оказалось достаточно для преодоления предубеждений против людей, страдающих от прискорбной тенденции набирать вес (часто без всякой видимой причины), однако сейчас, слушая жилистую лекторшу, он не слишком утешался этим фактом. Она сбросила полторы сотни фунтов, участвуя в программе «Мастерской стройной фигуры», удержала вес и теперь убеждала аудиторию — несколько тонн жира и сала — в том, что это по силам каждому.

Всю неделю Рон придерживался предписанной диеты, избегая всего мало-мальски вкусного. Неделя не обошлась без испытаний на прочность: он побывал на свадьбе двоюродной сестры, ужасно разозлив радушных хозяев тем, что отверг все предлагавшиеся яства, над которыми две семьи трудились целый день. С кислым видом он выпил чашку черного кофе без сахара и пощипал крошечный сэндвич с салатом; вино, пиво, шоколадные пирожные, эклеры и миллион других вкусностей он, пересилив себя, стоически проигнорировал. В довершение всего он совершил нечто, способное впоследствии серьезно поколебать родственные узы, отказавшись поднять бокал шампанского за здоровье молодоженов.

Потом был еще обед с доктором Бидлом, заведующим кафедрой. На этот раз ему пришлось наблюдать и обонять, как доктор Бидл загружает в свою худосочную утробу две кружки темного пива, здоровенный бутерброд с ливерной колбасой, блюдо картофеля-фри, на котором поблескивали капельки растопленного масла, и десерт, описывать который было бы просто неприлично. Рон грустно жевал свой приправленный одним только уксусом салат и крошечную порцию обезжиренного творога, запивая всё это чёрным чаем.

И так всю неделю. Он отправлялся спать под аккомпанемент урчащего желудка и пробуждался от беспокойного сна, чтобы снова встретиться с зияющей пустотой внутри и чашкой чёрного кофе с сухим тостом на завтрак. И какова награда за все эти мучения? Устраивая свой обширный фундамент поудобнее в кресле, он с ужасом убедился, что набрал еще пять фунтов.

Чудная вещь, эти сенсорные седалища, горько думал Рон. Как и многое в современной жизни, это был по большей части продукт внеземных технологий. В них встраивался детектор массы, независимый от местного поля тяготения. Когда несчастный толстяк усаживался на такое сиденье, оно едва заметно дергалось, и вес несчастной жертвы появлялся на табло. Если бы Рон захотел, то, нажав несколько кнопок, узнал бы свой вес в единицах измерения нескольких сотен планет Федерации и при силе тяжести этих планет.