Евгений Цепенюк - За миллиард долларов до конца света

В другой раз он увидел возле крытого рынка мужчину средних лет, с сосредоточенным видом орошавшего клумбу минеральной водой из пластиковой бутылки. Когда вся вода из бутылки вылилась, мужчина завинтил крышку и спрятал пустую тару в полиэтиленовый пакет. Потом достал из пакета такую же, но полную бутылку, отвинтил крышку (газированная минералка так и брызнула, заляпав ему брюки) и снова принялся поливать цветы. А Степанов, опять-таки, пошёл дальше. Раздумывая, почему сверкающие в солнечных лучах капли одинаково хорошо смотрятся как на лепестках анютиных глазок, так и на листьях сорняков.

Наверное, за эту особенность характера его и взяли на ночную работу.

Ночь через две, с ежегодным сорокадвухсуточным перерывом, Семён засыпал в своей постели, чтобы спустя мгновение обнаружить себя на проходной вселенского хранилища великих открытий, гениальных изобретений и научных парадигм. Ничего, кроме названия (и очевидного из названия вида деятельности) он об этом предприятии не знал, и узнавать не собирался. И ни разу, проходя вдоль полок, уставленных разнокалиберными ящиками, контейнерами и коробками, в которых от начала времён и до срока, указанного в накладной, бережно пылилась бесценная информация, не возжелал он заглянуть под крышку, чтобы выяснить, что же там конкретно находится внутри. На каждой упаковке имелась наклейка с надписью «не кантовать» и инвентарным номером – и ничего более, но этого было вполне достаточно, чтобы Степанов мог успешно справляться со своими служебными обязанностями: пару раз в месяц отгружать требуемую единицу хранения в обмен на несложные формальности. Однажды он, правда, задумался – действительно ли ряды стеллажей тянутся в бесконечность, или же просто очень далеко, но сходить проверить так и не удосужился.

Что его действительно интересовало, так это, во-первых, существуют ли аналогичные учреждения, рангом пониже, занимающиеся хранением рацпредложений, проходных диссертаций и дипломок с курсовыми; и если «да», то как же, должно быть, зашивается тамошний персонал?! И, во-вторых, почему курилочный трёп с коллегами всегда получается таким обтекаемо-абстрактным, как сферический конь в вакууме. Ладно, коллеги, так ведь и сам он, бывало, откроет рот, чтобы поделиться новостями – а выдаст нечто такое, из чего совершенно невозможно понять, коммунальное хозяйство какого города какой страны развалила «руководящая задница, имеющая значительные шансы вопреки всем усилиям оппозиции сохранить своё кресло», или на каком чемпионате не смогла достойно выступить «команда, вялость игры которой, по всей вероятности, обусловлена не вполне традиционной половой ориентацией тренера». Любой специалист по корпоративной безопасности душу бы продал за технологию, позволяющую добиться подобного эффекта!

Впрочем, Степанов не был безопасником ни во сне, ни наяву. Наяву он пять дней в неделю, с девяти утра до шести вечера минус обеденный перерыв, трудился компьютерщиком широкого профиля в одной крупной, по местным меркам, конторе. Хотя «трудился» – это, пожалуй, сильно сказано. Большую часть его рабочего времени занимали вылазки в интернет, чаепития да перекуры. Семён даже сам порой недоумевал, как же так он сумел безо всякого блата получить это место и, не ввязываясь ни в какие интриги, пересидёть на нём вот уже троих начальников – и неизменно приходил к выводу, что он, по всей видимости, интуитивно выбрал единственно правильную стратегию поведения в коллективе. А значит, ему следует, не заморачиваясь, продолжать в том же духе.

Плотно закусив, Степанов чмокнул жену, потрепал за ухом собаку и отправился на дневную работу. Обычным своим маршрутом, по руинам периода недостроек – дорогой, авансом произведённой в звание переулка, мимо голых каркасов так и не ставших жилыми зданий, через так и не сделавшийся двором пустырь, посреди которого торчал круглосуточный ларёк «Оазис» – к остановке общественного транспорта. Личным транспортом Семён до сих пор не обзавелся, потому как, во-первых, полагал автовладение делом слишком уж хлопотным, во-вторых, редко куда-либо торопился, даже если опаздывал, а в-третьих, совершенно не умел копить деньги.

На обочине возле «Оазиса» стоял чёрный джип. Не сказать, чтобы фигура Степанова была очень уж заметной, но всё же водителю надо было быть либо слепым, либо полным идиотом, чтобы тронуться с места именно в тот момент, когда Семён с ним поравнялся. И все же он определённо был кем-то из вышеперечисленных, потому что так и сделал – несмертельно, но чувствительно наподдав Степанову бампером пониже спины.