Алексей Смирнов - Мироздание

– Ты чего мне принес?

– Ванильное мороженое, как вы и просили.

– Речь шла о шоколадном, с ореховой крошкой.

– Нет, вы говорили о ванильном, я точно помню. – Не уступал один из послушников.

– Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что я не помню свои собственные желания? Или может, я лгу?

– Вовсе нет, отец Михаил. – Смиренно проговорил слуга, но я тоже не глухой.

– Ах ты, мерзавец! Да я тебя. Да ты. Хорошо, я съем это не шоколадное мороженое, но если заболею, ты ответишь по всей строгости, за все. – Митрополит взял из рук мальчика ненавистное мороженое и направился было к столу, одному из немногих предметов, что еще оставались в комнате. – А почему так темно, сколько сейчас времени?

– Сейчас обед, отче. А темно потому, что все послушники пошли в столовую, бросив мебель как раз напротив окон.

– Понятно. Пусть не задерживаются на трапезе и побыстрее уберут её. Я не могу сидеть весь день в сумраке, в нем невозможно сосредоточиться. И не думается. Кстати, а ты почему не на обеде?

– Как можно, отче.

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Может, слышал? Добродетель тоже голода не любит. Сытый человек – добрый человек. Голодный – злой. Понял?

– Ага.

– Тогда марш в столовую.

Счастливый послушник опрометью бросился прочь из комнаты. И как только он скрылся с глаз долой из коридора раздался жуткий гром упавшей мебели, треск ломаемого дерева и противный скрежет, который обычно получается, если по–особому водить мелом по доске.

– Да что же это такое? – В конец раздосадовался отец Михаил и отправился следом за мальчиком, взглянуть на учиненный им беспорядок и в зависимости от степени разрушения определить степень наказания. Но не тут то было. Прежде, чем наказать провинившегося, его нужно было извлечь из большущей кучи, образовавшейся в итоге столкновения живой материи с неодухотворенными предметами. Почесав бороду, Митрополит приступил к извлечению своего недавнего собеседника. Первым предметом, покинувшим свалку, стала вешалка для одежды.

– Охо – хо! Грехи мои тяжкие. И за что мне все это. Ты хоть живой там, недотепа?

– Шифой. – Донесся тихий ответ из глубины кучи. – Вытащите меня отсюда, святой отец, дышать софсем тяжело. Да и мороженое ваше тает.

– Ишь ты, юморист. – Улыбнулся отец Михаил, выдергивая очередной стул, из–под которого показалась наконец, левая нога послушника. – Тебя как звать – то, бедолага?

– Имени, данного мне при рождении, не помню, мал был еще, а здесь все зовут меня Сергием.

– Ну что ж Сергий. – Отец Михаил откинул очередной тюк, под которым наконец, увидел взъерошенную голову мальчика. – Не желаешь со мной прокатиться, мир посмотреть?

– А куда?

– А тебе не все ли равно?

– Вы бы тумбочку с меня сняли, а то нога совсем затекла.

– Я тебе грузчик что – ли. Как смеешь ты говорить так с носителем божьей воли?

– Святой отец, если вы мне не поможете, я не смогу с вами прокатиться, мир посмотреть. И Отец наш небесный вас не похвалит за бездействие, а возможно и за содействие ангелу смерти.

– Кхм…м! Как я тебе сейчас…помогу, а как докончу помощь до конца, так и накажу примерно. Соразмерно величине погрома. – Митрополит окинул взглядом весь бардак, учиненный послушником и, оставшись довольным своими выводами, заключил – Думаю, некоторая работа на конюшне пойдет тебе на пользу.

– Слава богу, а я то было подумал, что…

– Месяц работ.

– Нее – ет!

– Конечно, да. – Улыбнулся отец Михаил. – Ты ведь не будешь перечить своему спасителю. Да и лошадкам приятно будет пообщаться с будущим русского православия.

– А как же турпоездка?

– До отбытия еще есть время. – Михаил подал руку, вытянул таки страдальца на волю и поменявшись в лице докончил. – Остальное доработаешь по возвращении.

– А куда поедем, так и не скажете?

– Скажу по прибытии на место, а пока собирай вещи.

– Ну – у, тогда я уже и сам догадаюсь.

– Тем лучше, меньше времени у меня отнимать будешь. – Митрополит развернулся и уверенной походкой направился в свои апартаменты. На столе его ожидало порядком подтаявшее мороженое. Отец Михаил взял его со стола, задумчиво покрутил в руках и, не распечатывая, вернул на место. – Охо – хо. И что же день грядущий нам готовит.

* * *

Западная Европа. Север Италии. На территории группы построек, где когда–то располагался старинный монастырь, состоялся разговор, участники которого были ярыми противниками грядущей встречи Папы с представителями Московского Патриархата. Разговор проходил на втором этаже некогда хозяйственной пристройки, однако судя по обстановке в помещении здесь нередко бывали особы, обладающие некоторыми возможностями и способные влиять на политические решения европейских держав. Беседа состоялась в ночное время с хорошо прикрытыми плотной тканью окнами, конспирации ради. В единственной, но огромной комнате мрак рассеивали несколько свечей, стоящих на изящном массивном столе в центре комнаты. За столом, в не менее массивном кресле, сидел человек в серой одежде с капюшоном, накинутом на голову. Его руки в черных перчатках неподвижно лежали на столе. На некотором удалении от стола стояли рядом три таких же по форме, но меньшие по размерам кресла. Одно из них было занято. Его хозяин сидел также неподвижно, как и хозяин помещения. Казалось они оба чего–то ждали. Внезапно появившийся легкий порыв ветра и скрип половиц дал толчок к началу беседы.