Сергей Мусаниф: Во имя рейтинга

— С вами хочет поговорить мистер Уильям Картрайт. — Тон: «С вами хочет поговорить Господь Бог».

— Это странно, — сказал я. — Хочет поговорить Уильям Картрайт, а разговаривает Джон Мур.

— Ничего странного, — сказал он. — Мистер Картрайт не покидает своего офиса уже более двадцати лет.

— Наверное, ему там очень нравится.

— Мистер Картрайт хотел бы, чтобы вы нанесли ему визит завтра, в восемь вечера. В четыре часа на местном аэродроме вас будет ждать его личный самолет.

— Зачем ему личный самолет, если он двадцать лет не выходит из своего офиса?

— Как раз для таких случаев.

— И что от меня надо мистеру Картрайту?

— Только за то, что вы согласитесь побеседовать с ним лично, он намерен заплатить вам сто тысяч долларов. Независимо от итога вашей беседы.

— Мистер Картрайт сумасшедший?

— Богатые люди не бывают сумасшедшими. Они эксцентричные.

— Сто тысяч долларов только за разговор?

— Да.

— О чем мы будем говорить?

— Если бы я мог вам это сказать, мистер Картрайт не настаивал бы на личной встрече.

— Вы не можете сказать или не хотите?

— Не могу.

— Но вы знаете, о чем речь?

— Да.

— Мистер Картрайт представляет правительство какой-нибудь страны?

— Разве правительства платят такие деньги?

— Тоже верно, — сказал я. — Но вам известно, что я в отставке?

— Конечно.

— У меня «отставка-50», — сообщил я. — Это значит, что я не могу работать ни на одну федеральную либо муниципальную организацию.

— Мистер Картрайт представляет только собственные интересы.

— Хорошо, — сказал я. — Я поговорю с мистером Картрайтом и получу сто тысяч долларов.

— Самолет в четыре часа, — напомнил Джон Мур. — Я буду ждать вас у трапа.

— Кто это был? — спросил я у официанта, когда мистер Джон Мур, его кожаный чемоданчик и запах дорогого одеколона покинули террасу.

— Как? — изумился официант. — Вы не знаете? Это же мистер Джон Мур.

— И кто он такой?

— Мистер Мур? — Официант изумился еще больше. — Он… он же… ну это… и вообще…

— Понятно, — сказал я и затушил сигару.

— Кстати, он оплатил ваш счет.

Дэн

В нашем внутреннем обиходе он получил кличку Домосед.

Мы наблюдали за ним двадцать четыре часа в сутки, а он отказывался заниматься хоть чем-нибудь, что могло представлять для нас интерес.

Он просыпался рано и делал комплекс гимнастических упражнений общего плана. Никакой боевой направленности. Потом он купался в море, завтракал и весь день посвящал общению с женой и маленьким ребенком. Это было трогательно, особенно когда он вырезал из дерева фигурки разных мифических животных и давал их играть своему младенцу, но это было совершенно не то, что нам нужно.

Он редко встречался с Папой, еще реже — с Симпампулей. Он ни с кем не скандалил. Он любил свою жену и регулярно ходил в храм. Он никогда не покидал город. Мы никогда не видели оружия, даже тренировочного, в его руке. Казалось, его не интересует ничего, что выходит за пределы его маленького семейного мирка.

Мы долго и трепетно ожидали его встречи с Красоткой, возлагая на нее (на встречу, не на Красотку) большие надежды. Именно там, по нашему мнению, должен был проявиться его бешеный темперамент. Ничего подобного. Он одарил ее холодным равнодушным взглядом, пожал плечами, буркнул приветствие, развернулся и ушел. Никакого гнева, никаких обвинений в ее адрес. Даже Симпампуле слова поперек не сказал. Странно.

Раз в неделю он встречался с Циклопом, выслушивал его доклады, одобрительно кивал и возвращался к своей жене. И не скажешь, что они женаты уже больше десяти лет, такая любовь… И главное, искренняя, а не игра на публику.

Один раз за все это время он встретился с Итальянцем. Оказалось, что они на дружеской ноге. Правда, актуального вопроса они так и не коснулись, побеседовали ни о чем около получаса, приговорили по кубку вина и разошлись.

Короче, он был примерным семьянином и хорошим человеком. Мирным и спокойным обывателем. Скучным. Ничем не выделяющимся из толпы ему подобных. Ничем не примечательным. И даже когда он оставался один, яростный огонь не загорался в его глазах, а рука не искала горло несуществующего врага.

И при этом его звали Гектором.

Полковник Трэвис

Мистер Джон Мур со своим неизменным чемоданчиком действительно ждал меня у трапа маленького скоростного самолета. Кроме нас двоих, других пассажиров на этот рейс не намечалось, и уже через десять минут после моего появления мы были в воздухе.