Кир Булычев - Похищение чародея (сборник)

– В конце концов, — вдруг заявила она, — ты не успел сделать ничего дурного.

– А я и не собирался делать ничего дурного.

– У девушки есть принципы, — возразила Дашенька. — Один из них — сохранение себя для продолжения рода. Именно для этого создан наш клон. Мы должны стать женами оптимальных мужчин. А я не знаю, прошел бы ты конкурс.

– Конкурс на жениха?

– Не смейся. Это очень серьезно.

– Ты уверена, что вас держат как консервы для женихов?

– А ты можешь предложить другую версию?

Я задумался. Конечно, соблазн был велик. Но я понимал, что Григорий Сергеевич прав. Для меня величие и смысл подвига заключались в жертвенности. Наш клон можно было назвать, будь нам свойственно чувство черного юмора, клоном имени Александра Матросова (был такой герой во время Отечественной войны, который закрыл собой амбразуру). Клон Даши существовал и объединялся на принципе жизни. Наше внутреннее противоречие заключалось в конфликте индивидуального стремления к жизни и социальной значимости смерти. Конфликт Даши был между определением спутника жизни, которого ей выдаст Мария Тихоновна, и желанием ее глаз и тела самой выбрать себе партнера. Вот и сейчас она толком не знает, можно ли поддаться голосу плоти или надо ждать распоряжения свыше?

Вам иногда может показаться, что я размышляю слишком умно и сложно. Но это ведь не только мои мысли, это и мысли моих генетических родителей, унаследованные мною в неполной и порой уродливой форме. Я сам не знаю, откуда вдруг во мне возникают слова, фразы и обрывки мыслей, которых, по здравом размышлении, во мне и быть не может.

– Я ловлю себя на том, что я — узурпатор. Даже мысли краденые.

Наверное, поэтому я не имею права на долгую жизнь.

– Ты о чем задумался? — спросила Дашенька.

Глаза у нее горели — мы вышли в коридор, под потолком которого тянулись рядком маленькие яркие лампочки. Вот глаза и отражали их.

Когда мы проходили мимо кабинетов бухгалтерии, Дашенька вдруг спросила:

– А мы еще встретимся?

Вместо ответа я поцеловал ее. Так обрадовался. Не ожидал этих слов. Но этот поцелуй был скорее нежным, чем страстным. Вы понимаете разницу?

– Погоди, — сказала Даша. — Кто-нибудь обязательно пойдет мимо.

– Ну и пускай! — Мне в тот момент и в самом деле было все равно. Я бы не испугался и самого Григория Сергеевича.

– Я скажу Марии Тихоновне, что выбрала тебя в свои мужья, хорошо?

– Погоди, — попросил я.

– Ты не хочешь?

– Я очень хочу. Но я ведь тоже не совсем себе принадлежу. И нам могут запретить встречаться.

– Я очень сильно попрошу!

– Твоя Мария Тихоновна моему доктору — не указ.

– Ты уверен?

Она даже остановилась посреди коридора.

– Боюсь, что так.

– Значит, я не смогу выбрать тебя? Тогда мы убежим отсюда.

– Куда?

– Туда, где можно быть со своим любимым человеком.

– Я не знаю такого места.

– Ваня, дорогой. — Она стала сразу куда старше и мудрее меня. — Мир не заканчивается этой клиникой. А мне кажется, что ты всю жизнь прожил здесь, не выходя на улицу. Люди летают на Луну, кидают бомбы, изобретают компьютеры, а ты сидишь здесь и чего-то ждешь. Ты ведь даже не рассказал, для чего готовили твой клон. Неужели просто так? Никто не живет просто так. У каждого человека есть цель. Даже если ему кажется, что цели нет. Но от тебя зависит очень многое, правда?

У нее была такая милая для меня манера, совсем как у англичан, задавать одним словом вопрос в конце фразы. «Правда?» — говорила она.

– Мне хочется, чтобы ты меня целовал. Видишь, какая я искренняя? Я тебе честно скажу, только не смейся, мне очень хотелось там, на кровати, чтобы ты все сделал, что хотел сделать… Да не красней ты, умоляю! Но я не могла тебе позволить потому, что сама еще не решила, и еще потому, что я очень обязана всем, даже жизнью, Марии Тихоновне. Я не могу обмануть ее доверия. Но я смогу переубедить ее, если она приготовила для меня другую участь.

Мне хотелось сказать: «Голубушка, девочка, твоя участь куда хуже, чем тебе кажется. И это не выбор мужчины, а выбор жизни или смерти».

– Сколько вас в клоне? — спросил я.

– Десять, — сказала Даша. — А почему ты спрашиваешь?

– И всегда было десять?

– Нет, сначала было пятнадцать. Пятеро уже устроили свою судьбу.

– Ты их видела после этого?

– Это же невозможно! Они в других городах и даже странах. Давай говорить о нас, а не о других.

– Я просто думал, где тебя искать, если тебя отдадут замуж в Австралию?