Анастасия Завозова: Таран и Недобитый Скальд

— Может, мы что-то не так делаем?

— Да хрен его знает! — Аня опять меланхолично почесала за ухом. — Вроде все по плану…

Вроде? Исключительно позитивное заявление из уст… специалиста. Я подозрительно уставилась на задумчиво почесывающуюся лаборантку. Остатки здравого смысла ненавязчиво подсказывали мне, что пора бы и честь знать. Ну, развлеклась, и хватит… Теперь надо вежливо, но быстро отсюда двигать ножками, пока я традиционно во что-нибудь не влипла. Но здравый смысл не в чести у таких резвых и нестандартно мыслящих девушек, как я. Вот я и решила остаться…

— Может, еще раз попробуем? — вылезла я с инициативой.

— Да уж и так раза два пробовали… — отозвалась лаборантка, по задумчиво-отрешенному личику которой можно было запросто подумать, что она решила откатиться в медитацию лет этак на пять. Да, непростое это дело — думать…

— Ну и ладно, что два! — жизнерадостно махнула я рукой. — Это учителям каждая двойка как нарику хорошая доза, а Бог, как известно, троицу любит!

— Ну ладно, — пожала плечами Аня. — Давай еще раз…

И еще раз, и еще раз… Все было бесполезно. Я послушно отключалась, только затем, чтобы увидеть себя в горящем здании, обложенную пеплом как рождественская буженина хлебом. Даже Аня после моего десятого вылета обратно начала проявлять такое ей явно не знакомое чувство, как беспокойство.

— Наверное, первое видение пожара подействовало на тебя слишком сильно, — глубокомысленно заключила лаборантка. — Иди-ка ты домой, сделай побольше упражнений по релаксации, займись йогой, помедитируй, и приходи завтра с утра…

Знаем мы эти упражнения! Сидишь на жестком коврике, вся скрюченная как выжатое белье, и бормочешь: “Мои уши мягкие как стебли лотоса, мои чакры открыты и растопырены…” Но делать было нечего, и я послушно потопала домой — медитировать.

— Я уверена, завтра все будет в порядке! — оптимистично заявила Аня, провожая меня до выхода…

Как бы не так! Несмотря на то что на следующий день к Ане присоединился пожилой профессор в очках на резинке, а я весь предыдущий вечер посвятила индийской йоге, ничего не изменилось. Я болталась по всему временному пространству и видела только пожар, слышала только чей-то вопль и успела нанюхаться дыма под завязочку. Единственным изменением было посетившее меня на мгновение видение какого-то замка, которое, впрочем, через секунду опять сменилось картиной пожара.

Аня бледнела и краснела, понимая, что за проваленный эксперимент ее по головке не погладят, профессор чесал лысину и крякал, оттягивая резинку на очках. Я абсолютно ничего не понимала.

Как водится, по старинному русскому обычаю, пригласили третьего (профессора). Этот был помоложе и неначитаннее.

— Коллеги, — выдал третий профессор, — мне кажется, мы имеем дело с феноменом Лорела!

Профессор с резинкой сделал умное лицо и что-то мекнул. По Аниному лицу было видно, что это ей ни о чем не говорит.

— Джеральд Лорел, англичанин, был подвергнут ретроспективному гипнозу для проведения подобных опытов. Его сознание также постоянно возвращалось к одному и тому же эпизоду одной из его прошлых жизней. Кажется, это происходило во время Гражданской войны в Америке. Он был солдатом, сражался за Юг. Во время военных действий оказался неподалеку от своего дома, но не решился навестить родных, потому что тогда его могли счесть дезертиром. В ту же ночь северяне заняли его дом, убив родителей и жену. Джеральда настолько сильно мучило сознание своей вины, что при погружении в гипноз он постоянно возвращался мыслями к этому происшествию…

— То есть вы думаете, что я тоже пережила что-то подобное? — осмелилась я задать вопрос. — Могла что-то сделать и не сделала или не успела сделать?

— Да, да, — обрадованно кивнул профессор. — Вижу, вы меня поняли.

— А что стало с Лорелом? — спросила Аня. Профессор почесал затылок:

— Кажется, его подвергли сильному регрессивному гипнозу и попросили вернуться в тот вечер, когда он решал, сходить ли ему домой или нет. Ему внушили, что он благополучно добрался до дома и вывез оттуда всю свою семью. После этого он смог вспомнить свои остальные жизни. Сознание вины больше его не мучило.

Наверное, вы уже догадались, что со мной было решено проделать примерно то же, что и с тем бедным англичанином: регрессивный гипноз, основательное погружение в глубины подсознания… и так далее.

Меня всю опутали проводками, подключенными, наверное, к доброй сотне датчиков и приборов, которые, в свою очередь, были подключены ко множеству розеток. Эти-то розетки и сыграли роковую роль во всем эксперименте. Ну никто не вспомнил, что накануне электрик дядя Жора и его верная помощница поллитра чинили проводку в здании. Она-то и надоумила дядю Жору проверить все розетки на предмет исправности…