Галина Черная - Джинния

— Нет уж, хочу престижного жениха, и точка!

— Ладно, зачем кричать, я не глухая, о чрезмерно требовательная дева. Может, возьмешь большой дворец с пятьюстами невольниками или тысячу верблюдов с бесценным товаром, шелками и пряностями?

— Не-а, хочу жениха, — упрямо твердила я голосом Марфушеньки. Интересное контрпредложение джиннии окончательно убедило меня в том, что на сей раз с желанием я не прогадала.

— И каким же его хотят видеть твои ясные очи, о наверняка разборчивая дева? — язвительным тоном поинтересовалась исполнительница желаний, прожигая меня взглядом рубиново-карих глаз. А уж косметики она использовала-а, впрочем, об этом я говорила....

— Ну, не будем излишне привередничать, достаточно того, чтобы он был красивым, умным, добрым, порядочным, честным, а также неординарным, чем-то выделялся из серой толпы мужчин-обывателей. Материально обеспеченным, без проблем и мужских комплексов, с чувством юмора, спортивной фигурой и безупречным вкусом. Так, что я упустила? Ах да, чувственным и обязательно страстным...

— Страстным?! Ты что, хочешь, чтобы он зарезал тебя самым большим кинжалом, не выдержав мук ревности к каждому прохожему, или благосклонности родственников, или встречи с подругой детства, или ласк любимого кота, или...

— С какой стати уж такие-то кошмары?! У нас что, разные понятия о страстности... Ладно, тогда... э-э... только чувственным?

— Это совсем другое, — милостиво кивнула Акиса. — Ну хорошо, душа моя! Клянусь Аллахом, такое совершенство нам придется поискать... Только сразу тебе говорю: если ты хотела, чтобы он жил поближе, увы... В вашем великом городе, — она махнула рукой в сторону поселка, — подходящего господина нет, я уже проверила.

— Абсолютно согласна, я тоже успела присмотреться. Правда, это не город, — заметила я, пряча улыбку. — Это поселок, маленький и даже не городского типа.

— Это не город?! Но, благороднорожденная моя, я насчитала здесь едва ли не три сотни домов!

— Ха!

— Неужели...

— Ха! — гордо повторила я. — В настоящем городе, в МОЕМ городе, одних жителей почти полмиллиона! Ну, допустим, половина из них мужчины, еще одна половина подходящего возраста. В общем, я думаю, выбор есть...

— Тогда мы сегодня же отправляемся в твой большой город! Не медли, о пока еще прекрасная ликом, надо действовать, доколе не отцвели персики на твоих шеках, а времени не так много осталось, ибо людской иск краток... Найти жениха никогда не поздно (для джиннии нет невозможного в сотворенном мире!), но чем раньше, тем лучше, не так ли? — серьезно умозаключила Акиса, как-то скептически меня оглядев, ее взгляд не внушал особого оптимизма. Черт, похоже, она внаглую намекает на то, что тут кое-кто заневестился...

Вообще-то с тех пор как окончила школу, я была вполне довольна своей внешностью — она устраивала меня без оговорок, возраст у меня по современным меркам отнюдь не критический. То есть самый что ни на есть подходящий для поиска «своего» мужчины!

— Мне, кстати, еще только двадцать два, — проворчала я.

— Аи, дорогая, люди так быстро старятся и так недолго живут, что все же лучше поторопиться.

— Ясно, только у нас еще неделя полевой практики. Кто меня отпустит?

Как видите, я ограничилась тонким намеком, пусть сама догадается «кто», а то еще заявит, что это и было второе исполненное ею желание и мы в расчете...

Но джинния только рассеянно кивнула, дескать, никаких проблем, завтра устроим. Сегодня ей надо быть в родном Иреме, городе джиннов, заняться семейными делами, навестить многочисленных тетушек, с которыми не виделась семьсот лет, а вернувшись, разобрать вещи и подарки. Оказывается, у них на Востоке так принято: стоит любимой племяннице заглянуть раз в семьсот лет, как тетки тут же расщедриваются на всевозможные подарки. Короче, не дам ли я ей на денечек выходной, э?

Итак, наше отбытие перенеслось на утро. Было решено остановиться у меня, родители все равно на даче как минимум еще неделю, а дома только бабушка. Тоже весьма своеобразная старушка, но договориться можно...

А перед завтраком была линейка на которой мучимый похмельем Вася произнес блестящую, учитывая его состояние, речь:

— Друзья мои, я собрал вас здесь, задерживая процесс поедания каши, чем рискую навлечь на себя всеобщий гнев и негодование, чтобы объявить печальную новость. Наш незаменимый товарищ и добрая, всегда готовая бескорыстно прийти на помощь подруга досрочно покидает сплоченные ряды «серых гробокопателей», как справедливо решили мы себя называть (ибо, несмотря на наше легальное здесь положение, не все найденное мы передаем куда надо, проще сказать, оставляем себе то, что не представляет серьезной ценности для милиции и государства). Так вот, все вы знаете, с каким упорством и терпением Аглая избавляла от многослойной коросты монеты, в которых никто, кроме нее, не мог распознать денежное средство, с любовью замачивая их в керосине и неизменно добиваясь блестящего результата! За свои достижения на тяжком поприще, не побоюсь употребить громкое слово, реставратора она и награждается недельным отпуском, который, к моему большому сожалению, продлится до окончания нашей полевой практики. Нам без тебя будет трудно, дорогой товарищ, но, объединив все силы, мы постараемся справиться! — с суровой решимостью в лице и голосе закончил староста и, схватив мою руку, сердечно ее потряс.