Леонид Резников - Завещание Короля Вельта

– Когда у вас такие глаза, я вас боюсь, – фрейлина отступила на шаг назад и осенила себя Священным знаком.

– Ну, тебе-то уж точно нечего меня бояться. Собирайся, у нас много дел.

Сельвина подхватила с кровати один из темных плащей, широким взмахом накинула его на плечи и набросила на голову капюшон. Другой плащ она кинула фрейлине.

– Но вы так и не объяснили, чем мы собираемся заняться до отлета? – спросила Эльда, надевая плащ.

– Громить!

– Что?..

– Громить все и вся. Я ему устрою веселую жизнь! – Сельвина погрозила куда-то в сторону кулачком.

– Вы с ума сошли, Сельвина! – не на шутку перетрусила Эльда.

– О, если бы ты только знала, что предложил мне этот… этот подонок Корх, – Сельвина скорчила брезгливую гримасу, – ты бы первая побежала.

– Прошу вас, не рассказывайте ничего, – испуганно поежилась фрейлина. – Пусть я лучше останусь в неведении.

– Но ты со мной?

– Да, – после некоторых колебаний не совсем уверенно отозвалась Вельда.

– В таком случае у нас на все про все, – Сельвина бросила взгляд на настенные часы, – сорок минут. В путь!

Принцесса с тяжелым сердцем оглядела свои покои, в которых она провела столько лет, где была счастлива и где горевала обо всяких мелочах. Только теперь она понимала – то были именно мелочи, не стоившие пролитых по ним слезы. Раньше, когда еще был жив отец, она была по-настоящему счастлива. Сейчас у нее не осталось ничего. Счастье ее ждало где-то там, далеко от дома. Она верила в это, верила всей душой.

Едва сдерживая слезы, Сельвина перешагнула порог комнаты и в последний раз оглянулась.

Двери закрылись.

– Нам нужно торопиться, – решительно сказала принцесса, пониже натягивая капюшон.

Девушки направились на нижний этаж, где располагались кухня и банкетный зал. Стараясь производить как можно меньше шума и пряча лица под капюшонами, они быстро пересекли длинный коридор и спустились по гулкой лестнице. В плащах, конечно, не было никакого смысла, так как весь дворец был нашпигован различными датчиками и камерами, позволяющими контролировать перемещение всех и вся, но плащи придавали «операции» некую таинственность, особый шик.

Дворец спал. В коридорах и на лестницах Сельвина с Эльдой не встретили ни одного человека. Времена рыцарей и мушкетеров, охранявших покой своих государей, давно минули. Сейчас их с успехом заменяла чуткая автоматика, готовая в любой момент задержать или остановить преступника, а при необходимости вызвать живое подкрепление.

Но, сколь ни была умна система охраны, она и предположить не могла, что две почтенные особы, тайком пробравшиеся в банкетный зал, собираются устроить там (и не только!) невообразимый бардак и полнейший беспредел.

Трудно себе представить, что могут натворить две вдохновленные благородной яростью женщины в течение пятнадцати минут. Столы были исцарапаны, пол вымазан лаком для ногтей, портреты принца разрисованы губной помадой, праздничные полотнища изрезаны и изорваны на лоскутки, а подушечка для коленопреклонения вымазана долго не сохнущим клеем. И все это под надзором несчастной системы охраны. Будь у нее возможность менять размеры глаз-объективов, все линзы давно бы повываливались от ужаса и полопались от стыда за творимые высокородными особами бесчинства.

Но и этого Сельвине показалось мало.

Оглядев дело рук своих, принцесса сдула со лба прядь волос, уперла руки в бока – месть не казалась ей полной. Поразмыслив, она потащила Эльду за собой на кухню.

Тем временем система охраны, пребывая в явном ступоре от происходящего и судорожно гоняя по своим цепям килобайты противоречивой информации, пыталась сообразить, нужно ли включать сигнал тревоги или все же не стоит этого делать. С одной стороны на ее глазах происходил акт вредительства, но с другой в роли вредителей выступали принцесса и ее фрейлина. Задача казалась неразрешимой…

Между тем, девушки, войдя в раж, громили кухню. Заготовленные на завтрашний день основные блюда переворачивались, обильно посыпались солью и перцем. Тарелки со страшным грохотом рушились целыми стопками на пол, разлетаясь в разные стороны фейерверками осколков. Рыба в смятении ускользала с блюд под шкафы и плиты. Жареная дичь в ужасе шмыгала по углам и разлеталась. Любимый Королевский торт принца Корха был смят, раздавлен и изуродован. Шоколадный Корх в парадной мантии, ранее венчавший торт – немилосердно припечатан кулаком к столу и превращен в коричневую лепешку с торчавшей из нее приплюснутой головой с улыбкой до ушей…