Игорь Бондарев - Зигзаги судеб

«Ничего в голову не лезет… Что там было? Ну да, всё началось с банальнейшего корыта… Кстати, наша «Сибирь», машинка стиральная, давненько напрашивается на свалку. Алевтина давно пилит, мол, купи, да купи… А с моей зарплатой… Да тут ещё кризис чёртов…»

– Знаешь, рыбка, мне. Конечно, неудобно просить…

– Чего там неудобно? Знаешь, что неудобно?

– Да знаю, знаю… Стиралка такая старая, что…

– Поняла. Что-нибудь ещё?

– Да вроде нет…

– Скромный ты мужик, Костя, в отличие от супружницы твоей… Ну да ладно, любовь зла… Будет тебе машинка, самая лучшая. Да, ещё бонус получишь… Ну, отпускай меня!

Дальше, почти всё, как у Пушкина. Рыбка хвостиком вильнула и скрылась в водоёме местного значения, оставив нашего инженера стоять на берегу, в состоянии памятника, неизвестно кому и кем воздвигнутого.

Карасиков, словно во сне, насадил наживку на крючок, забросил удочку. Тут же клюнул крупный лещ. Потом щука, после щуки – окунь. Несмотря на бешеный клёв, Карасиков потерял всякий интерес к рыбной ловле. На сегодня, по крайней мере.

Он присел в тени, под ивой, достал из сумки остатки водки и бюджетной закуски. Медленно, со смаком, выпил всю водку, налитую в чайную кружку, закусил чинно. Призадумался…

––

Сам того, не заметив, Карасиков оказался на четвёртом этаже кирпичной «пятихатки» хрущёбного происхождения. А жил-то он на третьем.

– Что за чёрт, – пробормотал он, – сколько здесь живу, никогда такого со мной не случалось… Свой этаж проскочил…

Он вернулся на свой, родной третий этаж, и подошёл к своей двери. Нет, если быть более точным, то к тому месту, где раньше была его дверь. На месте старой, обитой деревянной рейкой ещё в мирное время, до перестройки, красовалась другая. Сложно было точно сказать, сколько она стОила, но всё-таки, учитывая то обстоятельство, что Карасиков иногда, не по своей воле, конечно, а токмо волею владельцев телеканалов, смотрел рекламные ролики, в которых, наряду с предметами женской и детской гигиены, уделялось внимание и входным дверям особо «навороченного» типа… Такую дверь наш инженер не установил бы во веки вечные, по причине крайне ограниченного семейного «золотого запаса». И ежу было понятно, что дверь бронированная, с тремя мудрёными замками, глазком, по своей стоимости лишь немного уступающим прицелу винтовки М-16 и кнопкой звонка, которая была, наверное, чуть дешевле старой двери.

Карасиков медленно поднял руку, нажал на кнопку. Из квартиры послышался сочный звук, напоминающий звон колокола. Ненавязчивый такой…

Прошла минута, другая. Дверь не открывали. Карасиков потянул за ручку… Стоп! Кто сказал, что это РУЧКА? Витиеватая конструкция, «под серебро». РУКОЯТЬ, да и только. Дверь легко поддалась. Карасиков, собравшись, было перешагнуть порог и войти в прихожую, так и замер, занеся ногу над порогом квартиры. У Гоголя в «Ревизоре» это называлось «немой сценой»…

«Прихожка», напоминала царские палаты в сильно уменьшенном варианте. Стоит ли описывать материал, каким были отделаны стены, стоит ли описывать хрустальную вазу, люстру… Нет, не стоит, потому, что описанию не поддаётся по причине полного отсутствия аналогов! Гоголь бы закричал:

– Нет, дайте мне другое перо!

Несмотря на шоковое состояние, Карасиков всё же обратил внимание на сильный запах валерианки, который исходил из жилой зоны. Инженер прошёл на кухню. За шикарным столом красного дерева, сделанным лет триста, наверное, назад (судя по искусной резьбе и инкрустациям), сидела его супруга Алевтина. Вид у неё был озадаченно-испуганно-зомбированный. Неподвижные серые глаза невидяще смотрели в стену, облицованную изразцами времён Петра Великого.

Карасиков подошёл к Алевтине ближе, и ребром ладони рассёк воздух перед её лицом. Эффект был нулевым.

– Алевтина, – почему-то шёпотом позвал он жену, – проснись…

Алевтина, вздрогнула и вскрикнула.

– Карасиков, ты ЭТО тоже видишь, или я одна свихнулась? – спросила она с надеждой в голосе.

– Вижу… – сглотнул слюну инженер. – Только ни черта не пойму.

– Я тоже… Слушай, если бы хату нашу обнесли, обчистили то есть, я бы удивилась и расстроилась меньше. Ты завёл любовницу-миллиардершу? Или обчистил банк? Выловил клад на рыбалке? Так когда же ты успел всё отремонтировать и обставить? Я ведь из дому только в булочную и выходила… Минут на десять… Ну с соседкой потрещала – ну, ещё полчаса… Как?!

– Я откуда знаю, – пробормотал Карасиков, начиная соображать. – Рыбка!