Мобснабсбыт Ухорезов - Аццкий хай

Хилый некрос итого меньше, он вообще только наполовину прокачан.

Кузнечика, чтоб его черти взяли, вообще не считаем.

Ну что же. Можно идти на двухсотых мобов. Только вот Барса нужно раздеть. И перебрать прочие трофеи, а то уже полчердака интересными вещами завалено, а руки все не доходят. Но сначала пообедать, дело то к полудню.

…

Она наоралась и попыталась успокоится. В результате бешенного визга бадб в углу пещеры скончалась мышь. С неба попадали оглушенные птицы, гулявший неподалеку бурый медведь поседел.

Она наоралась и попыталась успокоится. В результате бешенного визга бадб в углу пещеры скончалась мышь. С неба попадали оглушенные птицы, а гулявший неподалеку бурый медведь поседел.

Как так? За что? Где Ад? Когда она умудрилась?

Нет, нет, нет… НЕ НАДО!!!

Пусть в Аду, ипать его, пусть пытки и унижения, но там все по-настоящему!

Пустите! АААА!!! Как вернуться??? Тут должна быть кнопка… Тут все на кнопках… Кнопка, ипать тебя, вылезай, падла!!! Выход, выход… Что делать то? АААА!!!

Истерика, уже тихая, с плачем и всхлипыванием, продолжалась еще с полчаса. Сначала она сидела и тихо рыдала, а потом металась по пещерке, хватала разные предметы и швыряла их о стены. Схватив мышь, она внезапно поняла, что именно подняла, и уставилась на трупик.

— Вот, дьявол…

И тут до нее дошло. Она сказала это вслух. Рука нырнула к промежности… Ой! Палец попал туда, куда следует! Ну, значит все не так уж плохо, она могла стать и мужчиной.

Так, я о чем-то не о том, подумала Иззабибель. Прежде всего, почему я в Грязи?

В Грязи, в грязи по уши, в этом нет сомнений. За три дня отведенные ей Вельзевулом на изучение темы, она изрядно поднаторела. Да и потом интересовалась. И Риммон… О, ипать его!

Это — этого козла работа! Это он ее сюда как-то затащил! Ну, значит пусть и вытаскивает. Она высунула голову из пещерки… Ого, метров сорок до земли. А то и больше. И обрыв крутой, просто жуть, пешком не пройти. И как сюда забраться? Нет, не так. Как отсюда спуститься?

— РИММОН! — Заорала она. — Риммон, сука, ты где???

Гдеее… Гдее… Где…

Эхо, ипать его. Сейчас еще оползень начнется, только этого не хватало… Нет. Стоп. Нужно успокоится. Разобраться в себе. Это же игра, в конце концов… ААА!!! Игра, мать ее! И она в ней!!! Ну почему, почему…

ХВАТИТ. Она твердо попыталась взять себя в руки. Зарождающаяся сущность жестокой, холодной ламии вступила в противоборство с сущностью истеричного, эмоционального суккуба. И почти победила. Но слезы все равно катились из глаз…

Ну, за что, за что…Сначала, после того как ее выпотрошили и повесили на собственных воротах, Абаддон за ней почему-то не пришел, может был занят, а может побрезговал… И она осталась на Земле в виде мары, злобного призрака, душащего спящий электорат. Потом Ад, и переделка в суккуба, что далось очень не легко… Особенно если учесть, что умерла она девственницей, как это ни странно, принимая во внимание всевозможные пытки и издевательства. Хотя, это может потому, что на момент казни ей стукнуло ыосьиьдесят лет с длинным хвостиком. Зубы и волосы повыпадали, грудь… Кстати, как там она сейчас? Неплохо, третий размер… Собственно, какая разница какой она была? Главное, потом, пусть недолгое, но перерождение в ламию, которое уже начинало давать свои плоды… И все это ужасно мучительно, больно, безысходно, вечно… А теперь это. Вообще пипец. Грязь.

Да, она была не лучшим человеком при жизни. Да, чего скрывать, и мысли были дурные, и поступки не всегда правильные… И жизнь то была дрянная. Лет четыреста прошло тогда, с тех пор как на Русь пришло христианство. Село, в котором она жила называлось Иза. И жили там всего несколько семей, теперь уже и не вспомнить, кого как кликали. Да и своего настоящего имени не вспомнить.

Помнится, только…

Мама склоняется над люлькой и говорит: «Ягодка моя, дитятко, любимое…» У мамы светлые волосы, укрытые платком и твердые, но нежные руки… И пахнет она сметаной. Иззабибель тянет к ней крохотные ручонки и смеется.

Вторая картинка… Она бежит, держа в руках орущий сверток. В свертке ребенок. Девочка, месяцев шесть от роду. Она украла ребенка, она это помнит… Но… Ребенку так будет лучше, она точно в этом уверена. Она бежит, но старческие ноги предательски подгибаются… Она падает, ребенок перестает хныкать. Так ее и нашли. Она сидела раскачиваясь, выла, и обнимала маленький остывший трупик со свернутой шеей.

Ведьма, сказали они. Она не возражала. Да, ведьма. Ведь что-то ведала, вот только… забыла, что.