Дмитрий Дубов - Электро

Он вернулся обратно к аккумулятору. Если и осталась в этом мире константа, за которую можно было уцепиться разумом, так это электриды в аккумуляторе. Его попытки оживить телевизор должны были сожрать максимум одну сотую запаса литератора, однако на дисплее значилось «7.08». Практически половина его запаса испарилась в неизвестном направлении. Эдгара прошиб озноб, а на лбу выступили крупные холодные капли. Этого не хватит до следующего начисления, даже если питаться лишь хлебом и «божераком».

Что-то скрипнуло в прихожей. Писатель насторожился. Нет, возможно, ему почудилось от пережитого в последние минуты. Потрясения всегда плохо сказывались на психическом состоянии инвалида.

Снова скрипнуло. Теперь было отчётливо слышно, что закрылась входная дверь. Но никто не мог войти к нему, так как дверь была заперта на все электрозамки. «А, точно, – понял писатель, – когда электричество отключилось, замки пришли в негодность. Но тогда они должны были остаться запертыми…» Дрожащими пальцами Эдгар щёлкнул зажигалкой. Пьезоэлемент сработал, но фитиль, пропитанный спиртом, не зажегся. Этот анахронизм – спиртовая лампа – достался писателю от предков. Он всегда бережно относился к ней и подливал спирт по мере того, как тот выветривался. Он щёлкнул ещё раз. В прихожей кто-то отчётливо возился.

На этот раз фитиль загорелся синеватым пламенем, и в неверных, мечущихся бликах стали различимы очертания предметов. На негнущихся ногах, сжимая лампу, как невероятное сокровище, писатель зашёл в прихожую. Кроме привычных вещей: шкафа, вешалки и тумбы для переобувания, – там больше ничего не было. Он поставил лампу на тумбу и попробовал приоткрыть дверь. Та поддалась. «Ясно, – подумал писатель, – просто сквозняком открыло, а затем закрыло обратно. Я слишком сильно нервничаю.» Но сквозняк всё же никак не объяснял, почему дверь оказалась открытой. Эдгар посильнее прижал её к косяку и решил пойти поспать, чтобы прийти в себя. Потом, когда отдохнёт, будет искать какие-то выходы из сложившейся ситуации. Но не сейчас. Он слишком устал.

Что-то коснулось его головы.

– Мужик, огоньку не найдётся? – спросил его голос, сильно напоминающий машинный, которым озвучивали низкопробные шутки в электронете.

Эдгар поднял голову и успел увидеть на потолке паука.

Не просто паука. Гигантского. Размером с собаку.

Схватившись за сердце, писатель медленно осел на пол. Неверный свет, отбрасываемый на стены спиртовой лампой, помутился в его глазах.

Арнольд привык ко всему в этой жизни. Ему многое довелось увидеть, испытать и пережить за время своей службы сначала царю, а затем, после опалы, и многим другим. Вряд ли что-то могло удивить его. Опустись перед ним тарелка с инопланетными захватчиками, он не стал бы умолять пощадить его, а быстренько превратил бы их в инопланетное рагу в собственной тарелке. Но, когда внезапно в глазах померк свет солнечного дня, а сердце защемило от чувства утраты чего-то очень важного, Арнольд удивился. Он не был эмоциональным человеком, а тут на глазах его выступили слёзы. Он едва не упал, но удержался на ногах, а затем провёл рукой по щекам и увидел на них влагу. Это были первые слёзы в его сознательной жизни. Его собеседник осел на пол, бессмысленно размахивая руками, но в следующую секунду уже совладал с собой.

– Что за чёрт? – Оуэн обращался скорее к себе, нежели к Арнольду.

– Ничего не понимаю, – Арнольд тоже отвечал на свой невысказанный вопрос.

– Ладно, вернёмся к сути, – Оуэн был деловым человеком и не любил тратить время попусту, – итак… мне нужно, чтобы ты достал чертежи электролёта «Дуб-М», разработанного Севером.

– Слушай, – человек, бывший некогда лучшим электрострелком царя, смотрел на собеседника не мигая, – это уже не контрабанда, это – промышленный шпионаж.

– Арни, я плачу за это большие деньги.

– Кстати, сколько?

– Триста электридов.

– Оуэн, это несерьёзно.

– А какова твоя сумма?

– Триста тридцать.

– По рукам.

– За каждый лист чертежа.

– Ты меня разорить решил?

Арнольд размял руки и хрустнул пальцами. При его комплекции и выдающейся физической форме действие выглядело достаточно угрожающе.

– Оуэн, старик, не втирай мне дичь. Я знаю, что ты получишь в десять, а то и в двадцать раз больше.

Собеседник потупил взгляд, но практически сразу нашёлся.

– Ладно. Будь по-твоему. Я заплачу тебе столько, сколько ты хочешь, но учти, это в последний раз. Потому что очень надо.