Дмитрий Быков - Как Путин стал президентом США - новые русские сказки

Не доезжая изъятия сервера, Хлопонин резко плюхнулся с Норникеля и стремительно пополз в Красноярск. Скоро он скрылся за пасмурным горизонтом.

– Куда ты, брат? – тоскливо крикнул Прохоров.

– В Сибирь! – донеслось издали. Прохоров некоторое время еще потоптался на месте, но вскоре спешился, передал поводья Норникеля подбежавшим жокеям из президентской ложи и осторожно пополз следом за Хлопониным. Президент сдержанно похлопал. Ему нравилось, что олигархи ползли в правильном направлении.

Приближался обыск. Ходорковский легко взял этот барьер, но поторопился, разогнался и неловким движением повалил ЮКОС. С трибуны послышался стон Явлинского.

– А-а-а! Что я сделал! Мы всё прос.али! – закричал Ходорковский. ЮКОС косил на него испуганным глазом. Хребет компании был переломлен, уши беспомощно прядали, акции падали, котировки лихорадочно вздымались и опускались. К ней с дефолтом наперевес уже бежали люди в масках, видимо, желая прикончить ее, чтобы она не мучилась. Самого Ходорковского уводили.

– Может быть, деятельное раскаяние? – полушепо том спросил Кудрин, снимая шляпку и аристократичес ки нагибаясь к президенту.

– Поздно, – ответил президент так, чтобы было слышно скачущим.

В правительственной ложе послышались глухие рыдания.

– Попрошу прекратить истерику! – произнес президент, глядя на еще бившийся ЮКОС, из которого прямо на поле изымали миллиарды долгу.

– Какое жестокое зрелище! Хуже римских цирков! – нервно говорил со своей трибуны Касьянов, стараясь, чтобы его не слышали.

– Если б я была римлянка, я бы ни одного цирка не пропускала! – с азартом говорила раскрасневшаяся Слиска.

– В конце концов скачут люди, которые сами избрали эту деятельность, – тяжело отдуваясь, говорил Генпрокурор Устинов в синей форменной шляпке. – Этопрямо входит в обязанности олигарха. А то взяли моду. Еще с президентом хотят встречаться. Нет, ты поди-ка поскачи!

В это время Чубайс на своей РАО ЕЭС слегка поскользнулся и вступил правым копытом в СПС. По гип-подрому пронесся недовольный шум, но Чубайс невозмутимо продолжал скакать.

– Верно, так нужно было, – прошептал в бороду Максим Соколов, наблюдавший за скачками из ложи прессы. – Учуешь moumentum uber alles, a la guerre comme not to be!

Пугачев, набычившись, скакал прямо на обыск, но, не доезжая препятствия, соскочил с верного Межпромбанка и на коленях пополз к президентской ложе, широко крестясь и ударяя лысым лбом в жидкую грязь. Президент улыбнулся и отвел глаза. К Пугачеву подбежали, подняли его под руки и отвели в ложу Совета Федерации.

Лукойл легко преодолел пересмотр итогов приватизации, и Алекперов только мельком видел, как беспомощно повалился в грязь Потанин. На трибунах зааплодировали. «Вот тебе Куршавель!» – крикнул звонкий голос (кажется, Миллера). Грызлов, гордо улыбаясь, говорил что-то американскому послу. Алекперов не разобрал всей фразы – ветер донес до него только обрывки: «Так что и русские тоже… как видите, у нас интернационализм…» Потанина уводили, отбирая прессу.

Оставалось одно, последнее, препятствие – благотворительность. Только по особенной быстроте и мягкости роста цен на нефть Алекперов чувствовал, как много прибавила в капитализации его компания. Президент мягко улыбался, шепча что-то Михаилу Фрадкову. Фрадхов ехидно посмеивался, записывая указания в особую книжечку. До слуха присутствующих долетали слова: «И нечего церемониться… теперь пищать некому…»

Лукойл легко перелетел препятствие, даже не взглянув на него, но сам Алекперов сделал на лету непростительное, дурное движение. Он купил иракские прииски. Только на земле он понял, что делать этого было ни в коем случае нельзя. Лукойл упал на землю, и Алекперов увидел, как от президентской ложи к нему бежит кто-то в синей шляпке. Он разглядел его оскаленные в улыбке зубы и выругался. Краем глаза он заметил, как Абрамович поскользнулся на Челси, а благополучно перелетевший все препятствия Чубайс вдруг споткнулся на ровном месте и замер, не доезжая до президентской трибуны. Было ясно, что его не хотят там видеть. РАО ЕЭС замерла как вкопанная, потом кругообразно двинула задом и сбросила Чубайса. Он полежал немного, чтобы никому не было обидно, потом встал и, ни на кого не глядя, медленно побрел с гипподрома на запад.

– Кто же победил? – прошептал Алекперов.

Он не мог оторвать глаз от странной фигуры на темной лошадке, которая с аристократическим поклоном принимала из рук президента приз – индульгенцию до следующих выборов.