Ида Вагнер - Хлопоты по предсказанию

Яга давно с неудовольствием прислушивалась к эмоциям избушки. За закрытой дверью комнаты, выделенной Вольпу, кипели нешуточные страсти. Атмосфера накалялась, избушка реагировала, Яга закипала:

– Этак мне они все планы межпланетные хитроумные расстроят. Что этому Вольпу злобному не нравится? Вот ведь сатрап!

Вылетевший из комнаты отца весь красный и лохматый Шон попал в ласковые объятия ведьмы:

– Про Лизу говорил? И что он?

– Строгого Властителя включил. Его Могущество в полный рост! – Шона слегка потряхивало от возмущения.

– Понятно. Иди в кабинет. Я сейчас буду. Ну, он у меня сейчас попляшет! Избушка, подмогни-ка!

Посреди комнаты стоял взбудораженный и раздосадованный разговором с сыном Вольп.

Еще минуту назад это была действительно комната – уютная, обставленная современной мебелью. Сейчас же это – пыточная маньяка-убийцы. Избушка верно уловила настроение Яги и постаралась.

Стены комнаты стали зеркальными. И все, что находилось в комнате, многократно множилось, усиливая ужас от атрибутов пыток и страданий. С потолка свисали кандалы и цепи, которые должны были фиксировать несчастных. На длинном столе, похожем на прозекторский, следы крови и кожаные плетки разных плетений и размеров.

Вдоль стен расставлены орудия пыток: испанский сапог, рогатки, саркофаг с внутренними кольями, кресло с вбитыми гвоздями, дыба. Топорики, ножи, щипцы, кнуты, колодки, ошейники с шипами – все очень достоверно и ужасно. А шнырявшие вокруг огромные крысы, несомненно, добавляли необходимый колорит.

А уж такую Ягу ни Вольп, никто другой никогда не видели. Вся затянутая в черный латекс красотка была очень опасна. Очень – очень опасна. Поигрывая плеткой, она несколько раз обошла вокруг побледневшего Вольпа и села в услужливо возникшее мягкое кресло.

– Ну, ты и козел, любезнейший друг. Это затем мы всей Землей-2 сына твоего искали и вызволяли из беды, чтобы ты опять властительными замашками в душу юную влез? Не из-за этой ли дурости Шон сбежал? Как супруге в глаза будешь смотреть, дятел близорукий? Совсем без наследника хочешь остаться, правитель пустоголовый? Тут я с удовольствием Шону помогу – спрячу на Земле-2, и никто не найдет.

– Яга, Яга, успокойся, подруга. Ну, вспылил я, вспылил. С кем не бывает. Разозлился, что совсем склад ума у него негосударственный. Не понимает, что ему магиня нужна. Лучше, чем Мари, нет у нас девушки такой. Дети магами будут. А тут какая-то оборотница. Зачем нам волчица на престоле?

– Вот ты балбес с государственным умом! Лиза оборотница и носитель магии целителей. У вас на Отоне мало оборотней и ты почему-то забыл, что они обладают своей уникальной магией. Не у всех твоих магов столько силы и возможностей, сколько в ней.

Она именно своей исключительной магией поставила на ноги тело Шона, когда он был перевертышем. Вы с ней только магию свежую получите. Свежую! А то вы уже захирели там совсем без притока новой крови. А нельзя так. Начнете в близкородственные браки вступать. А это уже все, конец вашей магии даже при наличии мощных источников.

Вольп возмущенно буркнул.

– У вас нет ни у кого таких возможностей, как у нее. Ты еще ее не видел, а уже сопротивляешься. Тебе хвататься надо за девушку! На коленях умолять родителей отдать ее за твоего сына, да в другой мир. Это для них отдать дочку за Шона – шок. Для Азоры же это необходимость первейшая. Где мозги твои, долбоящер ты великоумный!

– Долбо… кто?

– Считай, что я тебя как распоследнего царственного идиота отчитала! А Мари тоже не в накладе останется. На Отоне, особенно в Азоре, вообще грядут серьезные перемены. Это Я тебе говорю! А я шутки напрасные не шучу, только смертельные.

Все, сиди и думай! А я пошла пока. Думай хорошо и быстро, иначе руки-ноги местами поменяю и скажу, что так и было. Ты меня знаешь.

– Яга, ты мне угрожать решила?– Криво усмехнулся Вольп.

– Предупреждаю пока. До выяснения причин умственного оскудения.

– Вот всегда ты такая была упертая. И что я тогда был в тебя так влюблен? Что нашел? На третий этаж к ней в общагу лазил, магическую защиту ломал, с соперниками дрался, всех против себя настроил, ректора изводил своими влюбленными выходками. Ты хоть знаешь, как он меня отчитывал, грозился из Академии отчислить, если не угомонюсь.

– Парнишка, лапшу-то на уши не вешай. Сиди и о важном думай. Что в молодые годы делал все, что в башку втемяшится, что сейчас. Нисколько не изменился. Пошла я. Обед тебе подадут.