Разве что храм преобразился, да и то Стася, сколь ни силилась, так и не поняла, в чем дело.
- Димитриева-младшая вчера отошла, а матушка её еще тогда. Слишком уж с темною силой связаны они были, вот, как заклятье рухнуло, так по ним и ударило. Примороченных будут лечить, кого можно… если нет, то по монастырям отправят. Тех, кто клятву добровольно принес, казнят… да им все одно. Димитриевы как пали, так и клятва сработала, там казнь – это даже милосердно.
Стасю передернуло.
Все-таки не настолько она к местным реалиям адаптироваться, чтобы вот так все воспринимать.
- По мелочам же найдется кому вытянуть…
- А ты уедешь.
Мрачный. Хмурится. Сопит. И главное, обижен. Он ведь добровольно Китеж покидает, может, даже поперек царского слова. Подвиг еще один совершить собирается.
Самоотречения.
А Стася не ценит.
И Ежи не ценит. Стоит. Руки на груди сложил. Взглядом мрачным буравит.
- Жениться я на тебе не стану, - сказал Радожский и голову еще выше задрал. – Это… это, может, от проклятья и избавит, да…
- А Горыню бросишь?
- Горыню? Ну… тут… думаешь, ей легче будет, если вот так, без благословения? – вскинулся князь. – И дети незаконнорожденные? Да еще и проклятые, как… или ты придумал, ведьмак, как от этого избавиться?
Сказал и руку поднял.
Ежи понурился.
Он думал.
Книги вон все перебрал, те, что нашел, да только…
- Если ты уедешь, то проклятье не отступит. Сначала тебя сожрет. Потом её…
- Её – вряд ли. Я у Верховной спрашивал, говорит, что ведьму сложно проклясть. Что-то там… вроде как сам мир бережет. Так что… от моего отъезда вам ущерба не будет.
- Погодите вы, - Стася присела, и на колени тотчас взобрался Бес.
…ведьмы письмо прислали, просят дозволить им котиков приобрести. То есть, взять на содержание, ежели на то Стасина воля будет.
Можно подумать, Стася что-то решает.
Пусть приходят. Авось, кому из кошачьей братии и глянутся.
- Ты говорил, - она указала на Ежи. – Что там буква и суть различались, верно?
- Верно.
- Что буква говорила о заключении брака, так?
- Так.
- А по сути он желал чего? Единения родов, так?
- Так… ему необходимо было получить доступ к силе Радожских, которые несут в своей крови каплю истинного огня, того, которого от птицы, фениксом именуемой, достается…
- Хорошо, - Стася поднялась и подошла к князю. – Но ведь… единение это – это же не только через брак можно!
- Что?
- Брак – проще всего, но… дай-ка сюда, - она сама вытащила клинок из ножен и ткнула в протянутую ей руку.
- Больно! – возмутился князь, но как-то не слишком уж активно.
- Ничего, - себя порезать было сложнее, но Стася справилась. А потом сжала широкую его ладонь и сказала: - Вот как муж ты мне, уж извини, не особо и надобен, а за брата вполне сгодишься…
- Брата? – Радожский моргнул.
- Брата… брат тоже родственник. И близкий. Поэтому, если братом тебя признать, то роды единятся. Так, Евдоким Афанасьевич?
Выглянувший из стены дух хмыкнул.
- Волковы… что ж, ничего против этакого единения я не имею.
И дом тоже.
Гром не грянул. Тьма на землю не спустилась, как и солнечный свет не поспешил затопить мир. В общем, почти ничего-то не изменилось, кроме…
…поползли по руке черные руны, зашевелились, как и само проклятье.
И кровь, смешавшись с кровью, потемнела. А потом обернулась прахом. И ветерок, которого вот еще не было, закружил его, поднял к самому потолку, чтобы оттуда уронить… оно, конечно, не розовые лепестки, но какой обряд, такое и сопровождение.
А знаки исчезли.
Будто и не было.
И судорожно резко выдохнул князь. Сама Стася тоже вот выдохнула, потому как совсем даже не была уверена в том, что из задумки этой хоть что-то да получится.
А оно взяло и…
- Брат… - задумчиво повторил Радожский и руку погладил. – Старший…
- Чего это старший?
Что-то этот тон совершенно Стасе не понравился, как и взгляд. Сразу мысль мелькнула, что со спасением она слегка поспешила.
- А потому что брат, - он поглядел этак, насмешливо. – Ныне я старший в роду, а стало быть…
Стася скрестила руки.
- …я несу ответственность и за сестру, и за честь родовую и…
Евдоким Афанасьевич, кажется, расхохотался. И дом отозвался на этот смех порывом ветра, распахнувшим узорчатые окна. Где-то внизу хлопнула дверь, то ли впуская гостей, то ли выпуская…
- В козла превращу, - тихо сказала Стася, оборвав речь, в которой сказывалось, как она, Стася, неосмотрительно эту самую родовую честь позорит, позволяя себе вольности.
Читать дальше