Роман Драксодий - Автослесарь против культиваторов

Клювоголовый под ним фыркнул и издал высокочастотный вопль, от которого у Серёги заболели зубы, а лягвы, в панике, скрылись в тине.

— Хороший гудок! Одобряю! — автослесарь потрепал пернатую голову, за что был награждён множеством царапин на ладони. — Скачи как ветер, пернатый!

В следующий миг он пожалел о своих словах и, отбросив брезгливость на пару со здравым смыслом, вцепился зубами в перья на холке — лишь бы не свалиться в тёмные воды.

Мутант нёсся гораздо быстрее ветра — едва касаясь лапами редких кочек. Хоть он и двигался с грацией змеи — плавно и изящно, но, Серёгу напрягал встречный ветер, старавшийся снять кожу со спины. Понимая, что больше не в силах держаться, он заорал сквозь стиснутые зубы, рискуя растянуть губы до затылка:

— Стой, падла!

Мифический зверь встал как вкопанный, а автослесарь, как человек живущий в реальном мире и с реальной физикой, на остатках кинетической энергии пролетел пару сотен метров.

Смачно плюхнувшись в жижу и, кое-как подтянувшись за пучок болотной травы, он медленно повернул голову в сторону будущего кастрата и недобро улыбнулся окровавленным ртом с отсутствующими передними зубами.

— Кыш, кыш, кыш — Серёга как мог, ласково, подзывал эту гейскую шаурму.

Мифический долбоклюй чуял свой конец и очень не хотел с ним расставаться, но, противиться не мог. Затравленно оглядываясь по сторонам, он медленно приближался к месту казни и тут, внезапно, Небо сжалилось над ним и явило его взору трёхсотлетний Рогоз Очищения, который ещё не сожрали лягушки. Не помня себя от радости, зверь метнулся к спасительному растению.

Сергей, с прищуром наблюдавший за внезапным изменением маршрута пернатого уродца, крепче сжал ключ, который можно было отнять только отрезав ему руку.

Трёххвостый шестиног ускакал куда-то в сторону, что-то там вырвал клюватой башкой и теперь очень радостно, как показалось Серёге, скакал обратно, по пути размозжив одним из хвостов голову очень любопытной лягушке.

Слесарь уже выбрался на большую, ровную кочку и сидел, убирая болотную растительность с ушей, когда зверюга добралась до него и торжественно положила к его ногам коричневое нечто, в котором Серёга сразу признал камыш, который все в детстве использовали как понарошковую сигару, и которой рос в каждой глубокой канаве.

— Шы нашхен эшо пшишащил? — беззубо спросил слесарь.

Серёга поднялся на ноги и угрожающе тряхнул ключом, глядя как клюворыл всячески извивался вокруг коричневой култышки, явно пытаясь что-то сказать.

— Да шкаши шы по щеловешешки!

— Господин, этот… — договорить зверюга не успела, так как Серёга, с перепугу, засандалил ему ключом прямо в висок, вложив в удар всё изумление, отчего говорящая хрень потеряла сознание.

Автослесарь устало сел и хотел закурить, но сигареты вымокли до состояния каши. В отличии от них — китайское огниво, которое хоть и промокло, но могло ещё быть использовано после просушки методом «шоркай колесиком об штаны до получения искры».

Тварюга не подавала признаков жизни, а курить хотелось всё сильнее и решив вспомнить босоногое детство, он поднял камышовую головку с твёрдым намерением — скурить её во что бы то не стало, благо та оказалась совершенно сухой.

Лягушки выглядывали из-за кочек и с уважением наблюдали за человеком, который одним ударом вырубил страшного зверя, своим криком нагнавшего ужаса на всех обитателей болота.

Уважаемый человек отложил ключ в сторону и теперь тщательно обматывал камыш черной изолентой. Получив плотную поливинилхлоридную колбаску, он начал сушить зажигалку, благо, много времени это не заняло.

Перекрестясь в душе, дабы не травануться продуктами горения изоленты, он раскурил этот продукт народного творчества и с опаской затянулся.

Ощущения были странные, но отнюдь не неприятные — будто куришь дорогой, ароматизированный табак с легкими нотками горелой изоляции. Пожав плечами на эти странности, Серёга наслаждался жизнью, посапывая «сигарой».

В какой-то момент, после очередного плевка, он понял, что все его зубы на месте. От такой ошеломляющей новости «сигара» выпала изо рта, но была подхвачена на лету ловким движением руки. Этот кульбит ещё больше вогнал Серёгу в ступор, так как в момент рывка у него ничего не щёлкнуло и не защемило, сорок лет — не шутки!

Потрясенный до глубины души он поднялся на ноги и несколько раз присел — поясница не болела вообще, а колени были как в пятнадцать лет. Даже застарелый геморрой куда-то пропал!