Роберт Шекли - Ложный диагноз

У Касуэлла голова пошла кругом.

«Ты и правда знаешь, что надо делать?»

Лампочка засветилась ярче — машина, похоже, обиделась.

«Современная механопсихотерапия — точная наука, не допускающая серьезных ошибок. Давайте начнем со словесных ассоциаций».

«Приступай».

«Дом?»

«Жилище».

«Собака?»

«Кошка».

«Флифл?»

Касуэлл помедлил, обдумывая незнакомое слово. По звучанию оно вроде марсианское… но может быть и венерианским, и даже…

«Флифл?» — повторила машина.

«Марфуш», — брякнул Касуэлл первое, что взбрело в голову.

«Громко?»

«Сладко».

«Зелено?»

«Мать».

«Танагойес?»

«Патаматонга».

«Арридес?»

«Нексотесмодрастика».

«Чтиснохельгноптецес?»

«Ригамару латасентрикпропатрия!» — выпалил Касуэлл.

Последним набором звуков он гордился — надо обладать незаурядным умом, чтобы измыслить этакое.

«Гм… — протянул „Регенератор рекс“. — Паттерн соответствует. Впрочем, он всегда соответствует».

«Что еще за паттерн?» — спросил Касуэлл.

«Ваш случай классический, — ответила машина. — Фим-мания, осложненная сильным дварк-желанием».

«Правда? А я думал, у меня тяга к убийству».

«Термин „тяга к убийству" ни с чем не соотносится, строго ответил „Регенератор". — А потому я вынужден его игнорировать как бессмысленный набор звуков. Вас же попрошу учесть следующее: фим-мания — вещь абсолютно естественная. Помните об этом. Но в раннем возрасте она замещается ховенд-отвлечением. И если по какой-либо причине индивидуум лишен этой базовой реакции на среду обитания…»

«Не вполне уверен, что понимаю тебя», — перебил Касуэлл.

«Стоп! Давайте-ка сразу договоримся: вы пациент, а я механопсихотерапевт. Вы обратились ко мне со своей проблемой, и вам требуется лечение. Но вы не можете рассчитывать на помощь врача, если сами не помогаете ему».

«Ладно, попробую», — буркнул Касуэлл.

До сего момента он купался в теплом сиянии собственного превосходства. Речи машины казались ему довольно смешными. И если на то пошло, Касуэлл мог бы с ходу указать механопсихотерапевту на несколько ошибок в его работе.

Но вдруг эта благостная самоуверенность испарилась, и он увидел себя каким есть — один-одинешенек, беспомощное существо, затерявшееся в жестоком мире собственных страстей, напрасно ищущее покоя и утешения.

И чтобы их обрести, он готов подвергнуться любым пыткам.

Логика подсказывает, что нельзя перечить психотерапевту. Эти машины не вчера изобретены, и они знают, что делают. Касуэлл будет помогать врачу, каким бы абсурдным ни казалось лечение дилетанту.

«Но ясно уже сейчас, — мрачно подумал Касуэлл, ерзая на кровати, — что мне придется куда труднее, чем ожидалось».

Поиски исчезнувшего покупателя были недолгими, и успехом они не увенчались. На людных нью-йоркских улицах его обнаружить не удалось, и никто из опрошенных не вспомнил рыжеволосого, красноглазого коротышку с черной терапевтической машиной в руках.

Слишком уж типичное зрелище.

Из полиции по вызову незамедлительно явились четверо детективов во главе с нервным молодым лейтенантом Смитом. Смит едва успел спросить менеджера: «Сэр, почему у вас нет ярлычков на товаре?» — как в дверной проем между полицейскими протиснулся высокий, нескладный, некрасивый человек с глубоко посаженными водянистыми глазами. Одежда, давно забывшая глажку и стирку, висела на нем точно ржавая жесть.

— Что вам нужно? — спросил лейтенант Смит.

Уродливый дылда отвернул лацкан и показал серебристый значок:

— Джон Рэт, «Дженерал моторс», отдел безопасности.

— А… Простите, сэр. — Лейтенант козырнул. — Вот уж не ожидал от вашего отдела такой оперативности.

Рэт на это лишь хмыкнул.

— Лейтенант, вы искали отпечатки? Покупатель мог трогать другие аппараты.

— Сразу же проверили, сэр.

Не часто сотрудники отделов безопасности «Дженерал моторс», «Дженерал электрик» или Ай-би-эм снисходили до личного участия в расследованиях. И если в такой ситуации местный полицейский покажет, что у него варит котелок, можно будет надеяться на перевод в промышленный сектор…

Рэт удостоил мистера Фоллансби и Хаскинса взглядом, таким же пронизывающим и бесстрастным, как луч радара.

— Выкладывайте все как на духу. — Он достал из бесформенного кармана блокнот и карандаш.

С мрачным выражением лица, не обронив ни единого слова, Рэт выслушал рассказ. Потом запихал блокнот обратно в карман и сказал: