Как оплеванный, Мощин побрел к себе и стал ругать жену, что недосмотрела за внуком, а теперь он может погибнуть.
Потом он принялся затыкать все дырки и щели, чтобы не проникли водопроводные змеи.
Тут он устал, и его сморил сон.
* * *
Леонид Борисович проснулся на следующее утро.
Светило зимнее скупое солнце и рассыпалось искорками по снежному покрову, который за ночь очистил городские пейзажи.
По улице бегали лыжники и мальчики с санками.
Мощин потряс головой, как бы отгоняя дурной сон.
Заглянула жена и спросила, будет ли он завтракать.
Мощин был зверски голоден.
Кушая яичницу с салом, он спросил жену:
— Римма, как наш Герасик?
— Я его уже в садик отвела, — сказала жена.
— А его копыта?
— Окстись, старый богохульник! — испугалась жена. — Откуда у Герасика копыта?
— Как и у меня. — Мощин вспомнил о состоянии своих ног и поглядел под скатерть. Его ноги, упрятанные в шлепанцы, были обыкновенными человечьими ногами, правда, с мозолями.
И тогда Мощин понял, что все ему приснилось.
Хотя в прихожей стояла лейка с пульверизатором, а на площади он увидел, как экскаватор и подъемный кран вытаскивали наружу гигантский бронзовый памятник землепроходцам, Мощин решил, что это — галлюцинация и безобразие.
В плохом настроении Мощин пришел к себе на службу и поднялся в кабинет. Поздоровался с Валюшей, потрепал ее по щечке, велел согреть чайку.
Начал было перебирать бумаги, но тут Валюша сунула мордочку в дверь и сказала, что пришел господин Неунывных, Глеб Степанович.
Мощин нахмурился, вспоминая, кто это такой.
Вошел ничтожный человек в обрамлении современного дельца.
— Вижу, у вас весь порошочек вышел, — сказал он радостно. — Так у меня с собой новый самосвал. Победим снежный покров к юбилею родного города, а?
— Нет, нет и еще раз нет! — закричал Мощин.
Он все вспомнил. Значит, это не сон. Значит, пришла смерть Великого Гусляра в человеческом образе.
— Уходи, — сказал Мощин.
— Ты что, старик, как бы охренел? — спросил Неунывных. — Ты же контракт с моей фирмой подписал.
— Нельзя. Город гибнет, — сказал Мощин.
— А блин с ним, с городом.
Неунывных вынул из кармана длинный конверт.
— Здесь пятьсот, на крышу твоего особняка.
— Возьмите их обратно! — сказал Мощин.
— У меня в машине, — сказал на это гость, — два крутых лба. Достойные люди. В городе Котласе демократы чертовы попытались помешать цивилизации. Знаешь они где? В больнице!
И Неунывных принялся пронзительно хохотать.
— Вы не представляете, к чему это приводит! — сказал Мощин.
— Представляю, как не представить, — ухмыльнулся гость. — На месте Москвы уже грязевое озеро. Аромат, скажу тебе, класс. Будем создавать грязевой курорт, блин. Японцы приедут.
— Жалко столицу…
— Ты мне лучше скажи, у тебя продукт кончился или какая-то сволочь формулу разгадала?
— Не скажу! — мужественно ответил Мощин.
Неунывных покачал головой и вынул из внутреннего кармана еще один конверт. Положил его на расстоянии вытянутой руки от главы города и произнес:
— Я пока пряником тебя обрабатываю. Смотри, возьмусь за кнут, будешь бедный и больной.
— Но у меня копыта отросли!
— А что, плохо? Я сам на копытах, понимаешь, хожу, рога только утром спилил. И что? Говори имена моих врагов, блин!
— Нет, я не могу взять на себя ответственность за гибель города и государства в целом.
— Понимаем, — сказал Неунывных и потянул к себе конверт. Другой рукой подхватил второй конверт, который лежал совсем уж близко от Мощина.
— И сколько тут… всего? — спросил глава города хриплым от страха и волнения голосом.
— Всего кусок — тысяча баксов. Считай, закончишь крышу и останется на ботинки внучку.
— У него тоже копытца… — Слезы показались в глазах Мощина.
— Цивилизация требует эволюции, — туманно заметил делец. — У тебя выбора нет. Или ты остаешься без денег, весь в синяках и переломах, или ты сотрудничаешь с цивилизацией. Проведешь отпуск на Канарских островах, отдышишься. Наши все там отдыхают.
Страшно было Мощину. Но он понимал, что не сможет противостоять организованной цивилизованности, у которой телохранители возле «Мерседеса». Бессмысленная борьба с прогрессом.
— Кружок юных химиков, — признался он, — в школе № 2. Петряновцы-соколовцы. Во главе их профессор Минц. Старый, но подлый. Стоит на пути цивилизации. А вы мне переизбрание обеспечите?
— Мы за своих горой стоим, — сказал Неунывных. — Не дрейфь, кореш.
Читать дальше