Пирс Энтони: Сквернавец

Однако на сей раз рядом с именем девицы стоял вопросительный знак. Её судьба ещё не была предопределена. Как странно. В чём проблема? Неужели у неё особое предназначение? Но если его искать, работы окажется больше, чем будет стоить год её службы.

Волшебник вздохнул. Какую пользу можно извлечь из невинной красотки без Предназначения? В замке уже имелось достаточно женщин для того, чтобы мыть грязную посуду и стирать носки. В любом случае, девушка была полукровкой — наполовину драконицей, и с ней понадобилось бы держать ухо востро. Заскучавшая девушка, и та способна устроить вокруг себя настоящий хаос, что уж говорить о драконе. Да и опасно это; мебель в замке воспламенялась легко. Какую бы работёнку вдали от замка ей дать, чтобы занять на время? Как будто ему не хватало проблем с драконом, имеющим отношение к надвигающемуся на Ксанф кризису. Ещё и драконеску подсунули.

Дракон — драконеска. Внезапно где-то под потолком вспыхнула лампочка, мгновенно выставив на обозрение каждый пыльный угол. Они могли быть взаимосвязаны!

Он услыхал шаги на ведущей в каморку извилистой лестнице. Вира вела полукровку.

Хамфри лихорадочно залистал страницы фолианта в поисках нужного места. Да: она оказалась дочерью дракона Драко и неизвестной нимфы или, быть может, человеческой девушки, захваченной врасплох в источнике любви. И она могла стать ключом к решению кризиса, если выдвинуть её на подходящую позицию. Стопроцентная победа не обеспечена, но шансы на неё значительно повысятся. Возможно, достаточно — для того, чтобы преодолеть коварство правила десяти.

В дверях показались две женские фигуры. Волшебник поднял голову от тома.

— Да? — ворчливо осведомился он. Несмотря на то, что ворчать ему сейчас не хотелось, не стоило отступать от правил.

— Добрый волшебник, это Бекка, — представила посетительницу Вира. — Она преодолела испытания и желает задать тебе вопрос. Она понимает, что расплачиваться придётся годом службы.

Девушка молчаливо робела. Симпатяшка: светловолосая и кареглазая.

— Давай-ка поглядим на твоё природное обличье.

Теперь от девушки в ней осталось только лицо и все выпуклости спереди; спина покрылась чешуёй — ярко-зелёной, но с вкраплениями фиолетового. За плечами взметнулись большие перепончатые крылья. И всё же красота не исчезла, хотя присутствие Драко в её роду стало куда более очевидным.

— Довольно, — с показным безразличием кивнул Хамфри.

— Пожалуйста, добрый волшебник… в чём моё предназначение?

И ответ уже был у него наготове: — От тебя зависит благополучие Ксанфа.

Его слова ошеломили девушку.

— Но каким образом я могу на него повлиять?

— Благополучие, а не влияние, — огрызнулся волшебник. — А сейчас, в счёт службы, отправляйся в человеческом облике к монументу, изображающему жизнь морской ведьмы, и там жди, пока не покажется мужчина. Ты станешь его спутницей и будешь во всём ему помогать. Таким образом ты косвенно поможешь сохранить благополучие Ксанфа, и твоя служба на этом будет закончена.

Девушка, по всей видимости, уже не раз сталкивалась с мужчинами и их понятиями о помощи, поэтому тут же спросила: — Но что если он попытается…?

— Превратись в дракона и проглоти его.

— Ладно, — сказала она, несколько просветлев.

— Возьми это, — он протянул ей маленькую сферу.

Бекка приняла её из старых скрюченных пальцев. Как только она коснулась стекла, сфера растаяла, словно шарик из пара.

— Что это?

— Знание. Оно тебе понадобится.

Она, явно опешив, кивнула.

— Огромное тебе спасибо, волшебник.

Однако добрый волшебник уже вновь погрузился в книгу ответов в поисках информации о следующей ситуации, где присутствовали три маленькие принцессы и птица. И Вира повела Бекку прочь.

Сквернавец брёл по лесу, высматривая что-нибудь беспорядочно интересненькое. Немало времени ушло на то, чтобы научиться жить без души и успешно применять свой талант, но теперь, спустя четыре года после сделки с демоном, он готов был прославиться на весь Ксанф. Старое имя, звучавшее так же пусто и никчёмно, как и старый талант, — Недрух, — тоже отправилось в небытие. Новое, которое появилось благодаря его скверным деяниям, устраивало молодого человека как нельзя больше. Пришла пора покинуть обиталище в лесу и заявить о себе на весь мир.

Обычно Сквернавцу не приходилось искать долго, поскольку его талант точно чуял и нужное место, и время. Он знал, где сейчас творилось нечто значительное, достойное внимания — и куда непременно стоило заглянуть. Чутьё и сейчас утверждало, что впереди — на этой же тропе — происходит кое-что весьма любопытное. Всё, что от Сквернавца требовалось — продолжать идти в том же направлении.