Сергей Васильев: Одна голова - хорошо... [СИ]

Если человек пробуждается от воя сирены и вежливых, но настойчиво повторяющихся слов автомата о необходимости срочно покинуть помещение, он ведь не будет спешно собирать барахло, разбросанное по всей каюте. Я бы точно не стал. Особенно, когда предупреждают об общей разгерметизации. Здесь бы успеть влезть в спас-скафандр и добежать до шлюпки, указанной тебе в расписании. Ну, или любой другой — свободной и недеформированной.

Навыки самоспасения у всех одинаковые. Потому, как инструктор на учениях строго следит за точностью движений, слаженностью действий и, главное, скоростью. Не уложишься в норматив — не получишь штамп в сертификате отправления. Ну, и никуда, в результате, не отправишься.

Но мой попутчик делал всё не так — краем глаза я видел. Вместо того чтобы снять спас-скафандр с зажимов, он ухватил за ручку свой ящик. А вы пробовали залезать в скафандр, держа что-либо в руке? Уверен, что нет. Вот и у него ничего не получилось. Стоит он передо мной, колышется от невесомости, в одной руке этот его дурацкий ящик, в другой — скафандр, а что дальше делать — не знает. Я ему кричу, пока шлем не надел: «Ящик бросай!» Помочь хотел человеку, а он головой мотает, дескать, ни за какие коврижки с ним не расстанется.

Что ж, его дело. Он с этим ящиком, как с писаной торбой всю дорогу возился. Без него — никуда, даже в санузел. Не знаю, уж, как он там свои дела делал — я в эту кабинку сам-перст еле влезал — не мое дело. Но теперь-то чего? Не успеешь спас-скафандр надеть — смерть. Не успеешь до шлюпки добежать — смерть. Не успеешь от корабля отлететь — тоже смерть. Правда, в каждом случае они разные, но результат-то один!

В общем, свой путь страданий он выбрал. Не в моих правилах мешать кому-либо покинуть бренный мир. Не будешь же всех самоубийц держать в неподвижности — никаких рук не хватит. Предупредил — и достаточно. Я так считаю.

Корабль уже трясся. То ли шлюпки отчаливали, то ли перегородки выламывались от перепада давления — бывает такое. И всё ближе и ближе. Самое время делать ноги. Я за ручку схватился и уже почти дернул в сторону, чтобы дверь открыть. Вот тут нас и накрыло. Оказалось, тряска вовсе не от естественных причин, за какие можно считать последствия разгерметизации и эвакуации пассажиров с командой. Нет. Кто-то решил всего лишь примитивно уничтожить корабль серией мелких взрывов. Достаточно в камере аварийного клапана воздуховода накопить необходимый объем чистого кислорода, статический разряд и «бам»! Воспламенение, и заглушка вылетает, пробивая на своем пути всё подряд.

В данном случае она попала в моего попутчика. В голову. Ну, головы, конечно, сразу не стало. Кровавые шарики из шеи разлетаются, а тело продолжает колыхаться — невесомость же, магнитные подошвы только и удерживают. Сюрреалистическое зрелище. Не судьба ему, видно, была от удушья погибнуть или газовым пузырьком лопнуть. Легко отделался.

Но мне-то совсем не нужно было с жизнью прощаться. У меня не все дела закончены. Вот только интересно стало — что же у него такое в ящике этом. Ведь из-за него, в общем, он концы и отдал. Не мешкал — сейчас бы в шлюпке сидел. Впрочем, и я — тоже. Чего я-то медлю? А вот то! Любопытство.

Ему этот ящик явно не нужен — если, конечно, у него там запасная голова не лежит. А мне вполне может пригодиться. Зарплата у нас маленькая, расходов много. Если что ценное — это как бы компенсация мне за спасение. А что не спас — так не успел, форс-мажор. Но ведь собирался!

Я вернулся от двери, ухватился за ручку ящика и дернул. Никакого эффекта. Нет, я имею в виду нужного: труп так и не выпустил свое имущество. Зато уж как заколыхался! Сродни надувному чучелу, что у входов в офисы ставят для привлечения покупателей.

Пришлось дергать сильнее. Оторвал. Нет, не ручку. Тело от пола. Даже после смерти оно не хотело с ящиком расставаться. Что ж делать? Медлить нельзя — корабль скоро разваливаться начнет. Тогда ни одна шлюпка стартовать не сможет. Если, конечно, эта последняя шлюпка меня еще дожидается.

Вот тогда я и решился на нечто несообразное. На членовредительство. Да не себе, а трупу. Ему-то всё равно — он без головы. Пусть теперь и без руки обойдется.

Нет, вся рука мне без надобности была. Я ему кисть отхватил техническим резаком с аварийного щита и ящик забрал. Пальцы так и не разжались. «Ничего, — думаю, — потом их отковыряю, когда суета эта закончится. А сейчас она мне даже на пользу — никто и присматриваться не будет — что я такое волоку».