Мстислава Черная - Оборотни особого назначения [СИ]

А чертов скот еще и орал сквозь наш хоровой вой:

— Не сметь терять сознание! Кто отключится — сдохнет! Терпеть! Запоминать!

Сука…

Но, мать шавку его за лапу, он своего добился. Когда нам приказали обернуться в последний раз на сегодня — ночь провести предстояло в облике зверя — никто из ребят даже не заскулил. Я и сама обернулась как-то…

Да ни хрена не легко и не безболезненно. Но после ТОЙ боли скулить было даже как-то несерьезно.

— Накормят вас утром, — сказал на прощание Марук. — Во-первых, сейчас один шатт нутро никакой еды не примет, во-вторых пока вы чужаки — выгодно держать вас ослабленными. Так что не делайте глупостей и вливайтесь в клан как можно быстрее и осознаннее. Для вашей же пользы. Гадить пока будете в клетке, сейчас мы вам удобства предоставим.

Тут в застенки ввалился Чуй с несколькими корзинами опилок, которые он нам прямо через решетчатые крыши клеток высыпал на нас с такой щедростью, что в этих самых опилках можно было землянку вырыть при желании.

— Наслаждайтесь, детки, — саркастически пожелал нам Марук.

И ушел. Козел!

— Все живы? — примерно через полчаса тяжелого дыхания и тихого хорового подскуливания спросил в темноте голос Бера.

Я открыла глаза и огляделась. В зверином облике темнота сделалась весьма условной. Но от этого было не легче. Хреново было, чего уж… если бы можно было просочиться сквозь решетку, я бы хоть могла, как Таха, свернуться клубком вокруг Гюрзы, уткнуться носом в ее лишенный колючек живот и от души пореветь.

Но нет… задавив неуместную зависть к ребятам, которые, по крайней мере, были в клетке не одни, я собрала лапы в кучку и подползла к прутьям. От отчаяния яростно цапнула один из них у основания и грызанула от души.

Не перегрызла, конечно. Но вот появилось у меня ощущение, что прут самую малую малость качнулся в каменном гнезде… щас мы опилки разроем…

— Але, народ! Все живы? — настойчиво повторил свой вопрос Бер. — Девки?

— Живы, — отозвалась я, осторожно пошкрябывая когтями то место, где прут уходил в пол. — А вы там как?

— Как-как… каком в…. — Славка от души выматерился. Это, кстати, говорило о том, что он серьезно зол и выбит из колеи, поскольку наш штатный клоун обычно предпочитал дурачиться, а не материться, тем более в присутствии девчонок. Хотя чего мы там не слышали… — В какое дерьмо мы влипли? Это ж… полный писец!

— Ни хрена, — неожиданно отозвался Ант и несколько напряженно хохотнул. — Ни хрена ты не полный. Тощий ты писец, пузо вон к позвоночнику прилипает, в зеркало посмотри и убедись!

Бер сдавленно хрюкнул. Я оставила рытье норы в каменном полу и тоже для начала фыркнула. Гюрза перевернулась брюхом вниз и тоненько хихикнула…

А потом мы заржали хором. Ну как вот звери ржать умеют, так и заржали. С хрюканьем, рыканьем, шипением и лаем.

Нервы, понимаешь, есть даже у детдомовской мафии.

Оно, конечно, спать, свернувшись клубком в теплой шкуре, уткнув нос в свой же мягкий хвост, гораздо уютнее, чем голым человеческим телом на посыпанном опилками полу. Так что я даже неплохо выспалась, хотя и позавидовала Гюрзе, которая со всеми удобствами разлеглась на широкой, как восточная софа, Тахиной спине.

Но утро все равно наступило слишком рано.

Снова шаги. Лязгнула заслонка, в отверстии за сеткой появился чей-то глаз. Все прямо уже привычно. Знакомое бряцанье железа. Вошёл Марук, а вслед за ним амбалы, за всё время не произнёсшие так и не слова, втащили котёл. Чуй нёс стопку глубоких железных мисок.

— Что, бойцы, жрать хотите? — обратился к нам Марук. — Есть вам надо, и много. Но имейте в виду, хоть один сделает глупость, оставлю на голодном пайке всех. И Леери скажу, что вы провинились. Она прямо ждет не дождется повода. Напомните, кем из вас она заинтересовалась? — Марук открыл клетку мальчишек. — Подходить строго по одному. Кто попробует кусаться или когти распускать — останется голодным до завтра.

Первым пошёл Бер. Вряд ли нас чем плохим удивят, после детдомовской баланды. Марук взял миску, зачерпнул поданным Чуем половником из котла похлёбку. Налил до краёв. Я уловила восхитительнейший аромат мяса. Живём!

Пока Марук раздавал пайку, я внимательно следила за тем, как это происходит, и искала слабые места в системе. Мы так еще с летних лагерей привыкли — основная компания отвлекает на себя начальство, а я сижу и наблюдаю. Раньше помогало… но здесь этот гребаный Марук оказался слишком опытным тюремщиком. Ошибок он не допускал, ребят подзывал по одному, дверцу контролировал плотно, а амбалы его страховали. Прежде, чем открыть клетку девчонок, этот слишком внимательный козел запер мальчишек. Эх… ну и ладно, время есть. Главное сесть так, чтобы толстый хвост прикрывал подрытый прут у решетки.