Мстислава Черная - Оборотни особого назначения [СИ]

Ну не психолог я. И не трепетная дева, то есть фея. Как умела, так и того… полюбила. Голова у него крепкая, а мозги от удара должны встать на место!

А потом сковородка сама выпала у меня из руки, когда я кинулась подхватывать закочавшегося от удара полузверя. Бли-ин! Неужели перестаралась?!

— Прости-прости! Карл! Я не нарочно! Ну приходи в себя! Только не падай! Вот так, умница… к стеночке… Это я! Я живая! Меня червяк выплюнул! — боже, что за пургу я несу?!

Мой контуженный медоед промычал что-то невразумительное, моргнул, закрыл глаза и обмяк. Ну вот… довела мужика. Как теперь?

— Карл, посмотри на меня, пожалуйста, а?

— Глюк, — булькнул он и расхохотался смехом сумасшедшего, но глаза открыл. И вдруг вцепился в меня обеими когтистыми лапами, притянул к себе, встряхнул даже, словно не веря в мою реальность, а потом сжал, притиснул к себе так крепко, что я тихо пискнула. И даже не подумала сопротивляться, хотя он своими когтищами подрал весь им же подаренный кожаный костюм для оборотов.

— То-очка… — простонал мужчина мне в волосы куда-то, прижался медоедской мордой к моей щеке и, кажется, то ли всхлипнул, то ли дышать перестал.

— Я живая, честное слово! — мне уже ничего не мешало — ни полузвериный облик, ни то, что мы оба были грязные, как черти после бани, липкие от чужой и своей крови. Я вдруг принялась целовать его куда достану, в плечо, в руку, в нос… обнимала, гладила, прижималась. Живой… живой… я успела!

Медоед в ответ лизнул меня в щёку, в нос. Его чужая кровь тем более не смущала. Кажется, он вообще был не прочь устроить мне полноценное «умывание». А еще он урчал, совсем по-звериному, но меня это не беспокоило — наоборот, умиляло до неконтролируемых приступов сумасшедшей нежности.

— Я тебя… никому! Не отдам! Ты мой! И сама никуда больше не уйду! — слезы вдруг сами потекли, блин, вот дура-то. Чего теперь реву? От нежности? От радости? От того, что эта упрямая косматая морда тут, со мной, и можно его тискать, прижиматься, заглядывать в глаза? Прятаться в кольце его рук от всего на свете? Не отпускать его больше никуда и никогда? — Я тебя люблю… и не спорь со мной!

— Я тоже тебя люблю, Точка. Больше жизни люблю. Больше всего на свете… это же правда ты? Я не брежу?

— Тебя еще раз сковородкой стукнуть? Для верности? — я рассмеялась сквозь слезы и еще крепче к нему прижалась.

Карл издал звук, больше всего похожий на мяуканье котёнка, прижал меня к себе ещё крепче и затих. И я затихла. Как хорошо-то… и пусть весь мир пофиг, нафиг или как там правильно…

Прошло минут десять, не меньше. Ну по ощущениям. Карл вдруг отмер и, наконец, признал:

— Живая, действительно живая. Точка! — Карл снова захохотал.

То есть я перевела звуки как смех, из глотки вылетал звериный рык. Леопольд стрекотал что-то про то, что медоеда заклинило после того, как меня схватила тварь. Но я как-то не приняла это всерьез, да и сейчас не принимала — главное, мы вместе, а с остальным справимся!

Карл.

Когда я осознал, что глюк не глюк, Точка настоящая и дерется вполне материально, увесисто так — чуть снова шлюзом не поехал. Это… это же… да сто пустот мне в корму! Это чудо!!! Кого тут поблагодарить на коленях? Которого бога, демона, пустотника, дух первого оборотня?! Я на все готов! Жива моя девочка! Жива!

Я далеко не сразу понял, что Точка тискает меня, обнимает, не обращая внимания на то, что у меня вместо лица — звероморда. Вот же…Слава всем подряд, она спаслась. А надо мной судьба всё равно нашла способ посмеяться. Я стал уродом со зверской башком и когтями-лезвиями. Сейчас моя девочка отойдёт от эмоций, осмотрит меня свежим взглядом и… Что дальше — понятно. Она не отвернётся, нет. Получеловек-полузверь станет для неё другом, братом, но никак не мужчиной, с которым она свяжет свою жизнь. С которым у неё будут дети, чёрт возьми!

Согласен на любой вариант. Куда деваться? Буду ручной зверушкой. Тьфу, от самого себя противно. О чём я думаю? Жива — вот главное. А я обойдусь. Не нужен ей такой.

Я со свистом выдохнул. Ну что за гадство? Как можно одновременно чувствовать такое огромное счастье и такую боль?!

Хорошо еще, что все ее ребята тоже выжили. Она отвлечется, ее радость затмит любую другую, а я…

— Хлоп! — мне вдруг что-то чувствительно треснуло по лбу, и я несколько ошарашенно моргнул, увидев прямо перед носом маленький кулачок и сердитые глаза.

— Таракан, — как ни в чем не бывало пояснила Точка. — Прямо по лбу полз! В голове уже не помещаются?