Рон Хаббард - Судьба страха

– Тихо, тихо, – испуганно попросил он и наклонился вперед. – За нами наблюдают вон те две девочки и владелец закусочной. Вы говорите по-волтариански.

– Рат, у меня в кармане пушка. Она под столом смотрит прямо тебе в живот, Рат. Если ты не скажешь мне, что случилось, Рат, я нажму на спусковой крючок, Рат.

Это до него дошло.

– Знаю, – сказал он. – С вас станется. И тут же сбегутся копы. – Он глядел на меня во все глаза. Но все же перешел к делу: – Так вот, она встала. Халатик на ней был больно уж помятый, и она, кажется, вовсе не беспокоилась, чтобы его на пуговички застегнуть. А фигурка у нее, ей-Богу, ничего. Грудки красивые и твердые. Волосы на лобке коричневые. Стройные ножки…

Рукой, лежавшей в кармане, я сделал угрожающий жест. Он тут же опомнился и заговорил по-другому:

– Она посмотрела на людей из службы уборки квартир и сказала: «Сегодня, должно быть, суббота». Потом глянула на стекольщиков и говорит: «Мило со стороны домовладельца. А то ведь сквозило…»

– А письмо-то, Рат, – прорычал я.

– …а потом она увидела меня и сказала: «О, человек с ранним утренним визитом. Как мило». Я сказал: «Нет, мадам. Я здесь в качестве посыльного, хотя настоящая моя должность называется иначе. Но меня прислали сюда, и потому я здесь». Я передал ей очки. Она положила их на ореховый буфет, примерно дюймах в трех с краю. Я передал ей письмо. Она открыла его шпилькой для волос, прочла.

– Постой, постой, – прервал я его, – она же без очков ничего не видит. Может, ты отдал их совсем не той женщине. Опиши-ка ее.

Он это сделал. Коричневые волосы, светло-ореховые глаза, бородавка на тыльной стороне левой кисти. Да, это была мисс Симмонс.

– А что потом? – спросил я.

– А потом на волю вырвались все адские силы, – отвечал Рат. – Потому-то я и тянул, не рассказывал вам, ведь вы так горячи, что ненароком и пристрелить можете. Обещайте, что не будете стрелять. Вы можете попасть вон в тех маленьких девочек.

– Говори! Говори! – настаивал я взволнованно. – Да не буду я в тебя стрелять, идиот! Ты же принес хорошие новости!

– Ну, в общем, она читала письмо, а сама то побледнеет, то покраснеет. Потом прочитала еще раз и вроде как бы вскрикнула. Что это вы, офицер Грис, написали письмо, которое так расстроило бедную женщину? Не нравится мне носить письма. Особенно ваши! Мне показалось, что ее вот-вот хватит удар. Чем это вы так ее растревожили? Бабеночка она, кажется, славная. Но если люди расстраиваются, вам это кажется хорошей новостью.

Я весь горел нетерпением. Я торопил его:

– Говори! Говори! Что именно она сделала или сказала?

– Она кричала: «Я знала это! Я знала это! Как только я проснулась, я знала это, но мне не хотелось в этом себе признаться!» И она бросилась в спальню, и я услышал, как она там одевается. А потом она вернулась в гостиную. Я надеялся, что она напишет вам в ответ что-нибудь такое хлесткое, поэтому спросил: «Ответ будет?» И она сказала: «Подождите здесь. Я вернусь и дам вам ответ. Это дело для полиции!» И она вылетела из квартиры.

Я ликовал. Она ведь знала, как выглядит Крэк. Она могла составить ее фоторобот. Кроме того, опознать эту женщину могли Графферти, трое полицейских и Кац-брейн. У них на пистолетах имелись даже отпечатки ее пальцев. Они знали, что это связано с Уистером, и, допросив его, могли выйти на графиню Крэк. Превосходно!

Рат еще не кончил говорить:

– В конце концов я сел ей на хвост, но потерял ее в экспрессе, который шел в центр, поэтому вернулся на Богг-стрит. Нашел местечко, откуда удобно держать квартиру под наблюдением так, чтобы не быть замеченным, и стал ждать. С одной стороны, я так рассуждал: если она, чего доброго, вернется с полицией, я могу дать им ваш адрес, но, с другой стороны, если поднимется буча, это могло бы скомпрометировать присутствие волтарианских агентов на планете. Я решил, что нужно узнать побольше. Вернется она с полицией – я исчезну. А не будет с ней полиции – тогда, может, добуду больше информации: все же в этом, собственно, и заключается моя работа, сколько бы раз кое-кто ни стремился отлучить меня от нее, заставляя выполнять несвойственные мне функции.

– Рассказывай, что было дальше, – приказал я ему.

– Пропадала она несколько часов, а когда вернулась, то была одна. Поэтому я пошел с ней. Она выглядела безмерно самодовольной. Вся сияла от счастья – но самодовольство так из нее и перло. Эти женщины-землянки уж так устроены: они на седьмом небе от счастья, если у них на кого-то что-то имеется, а именно так она и выглядела.